| ПОЭЗИЯ | Выпуск 77 |
|
ВЫБОР Однажды в зеркале ответит мне старик. Он улыбнётся грустно и лукаво и облик мой – каким лекалом измерит, словно черновик? Я – глина в жарких пальцах времени. Сейчас итог всей выплавки и не представлю – какой из миллионов Павлов к нему придёт? Какой из нас? * * * Смычком, смычком! – из оркестровой ямы в запале радостно хлестнуть. Перелистнуть по праву Вальсингама заученное наизусть. Ты, деликатный, это чувство знаешь: тьму отражающий рояль и совершенство белоснежных клавиш отмолотить ничуть не жаль. Да будет лязг! Он высвободит ноты, в колоннах нагнетая хруст, и впустит в храм, торжественно дремотный, шкодливого щенка искусств. Скрипичный ключ зажечь как факел ночью, в канун кромешной глухоты. А ты молчишь и крикнуть что-то хочешь. И звук извлечь не можешь ты. МНОГОТОЧЬЕ свобода человека – лишь проявленье фатума. на языке молекул мы говорим об атомах. а пустота бормочет, полна подсказок, и ставит многоточье оживших масок. * * * Где радуги сплетаются, как змеи, Изнемогая и хмелея От яда солнечных оков, Душистый мрак шьет паутину Волшебных мировых основ, Найдешь меня, найдешь меня ты там. Где горькая пыльца молитв – пылает, Тропинки рая устилая Многоголосой пеленой, Блуждают люди – полульдины, Мечтая обрести покой, Найдешь меня, найдешь меня ты там. Где фениксы прекрасны и безумны, Целуют стынущий Везувий, Огнем навек опьянены, Надежды, сочные маслины, Врастают косточками в сны, Найдешь меня, найдешь меня ты там. Где небо обретают водопады И миг становится громадным, Законы обращая вспять, Все женщины и все мужчины Родились, чтобы танцевать, Найдешь меня, найдешь меня ты там. САД То ли взят в перекрестие, то ли распят, и в прицеле мелькают багровые сны. Все дороги ведут в нерасстрелянный сад, где могилы не вырыты, но учтены. Там калитка – ровесница казней и смут, а за ней, на развалинах света, утро песен заветных и новый приют. И вокруг невесомые груши цветут на прогнувшихся ветках. ТЬМАЯКИ Океан глухонемой сам не знает, что глубок. Тьму невидимой рукой перемешивает бог. Опрокинув облака в тонущую белизну, светлая тень маяка брюхом ползает по дну. Океанский монолит наблюдая на просвет, ночь нелепицу плодит – то, чего в помине нет. Тьма возводит маяки. Воды памяти горят. То, что зрело – вопреки, расцветёт – благодаря. И вокруг – ни нас, ни зги, но всё шире и ясней по воде идут круги от невидимых ступней. ДЕТСТВО Янтарный, чистый, сладкий свет. Вокруг, искрясь, танцует утро, – Незабываемый момент! – Сплетаясь в утренние фрукты, В обилие пузатых ваз, Салатниц, соусниц, салфеток, – Воистину здесь всё для нас! – Здесь размножаются конфеты, Всё ходят по столу, творя. Идут направо – песнь заводят, Налево – сказку говорят... Их ем я, и во всей природе, Во всей отчаянной судьбе Уж торжествует сладость детства! Живой травою колыбель – Цветёт, густеет и смеётся. * * * «Спасаясь сигаретами от грусти...» Елена Асенчик Орех он пережевывает грецкий и наливает клюквенный компот. Его таращит, плющит не по-детски... А он спиртное, как назло, не пьёт. Не пристрастился даже к никотину. Когда близка последняя черта, пирожные флотилией картинно плывут в распахнутую гавань рта. Ах, если бы дымил он паровозом! Ах, если бы в три горла наливал! То спился бы до самого цирроза, скурился бы, конечно, наповал. Спасаясь чем попало от печали, он смотрит через форточку во двор. Тоску заест харчами-куличами, чтоб не заела первая его. |
|
|
|