| ПОЭЗИЯ | Выпуск 77 |
|
* * * Мне дела нет, что тяжкий это труд – Писать стихи и быть с душой в согласье, Мне дела нет, чем это назовут Когда-нибудь – удачей иль несчастьем. И что строка рождается в поту – Мне дела нет. Я этого не знаю. Как яблоки срываются в саду Осенним днём, – так я стихи слагаю. Как яблоки срываются в саду, Верша обряд печально и любовно, Мне дела нет – в раю или аду. Додумывайте, если вам угодно. Покуда этот сад и чист, и мил, Мне любо жить, не мудрствуя лукаво. Мне дела нет, что недостанет сил. Спасибо, что дыхания хватало. * * * Виноградные гроздья, в застолье вино молодое, И лозы виноватый и очень знакомый изгиб, Лёгкий этот туман, что плывёт и плывёт надо мною, Незакрытой калитки протяжный и жалобный всхлип. Я не знаю ещё, что мне вспомнится, что отзовётся, Что очнётся во мне набело и без лишних прикрас. Почему-то твержу я одно: «Если только придётся, Если только придётся вернуться сюда мне хоть раз». * * * Я, видимо, живу счастливой – Ко мне благоволит Всевышний: В Кахетии цветенье сливы, В Кахетии цветенье вишни. А я забыла знать об этом Во влажной мгле земли нездешней, Что алыча покрылась цветом И стала розоветь черешня. О, всё люблю и всё приемлю В краю, до камня мне знакомом, Но кахетинское селенье Я покидаю ради дома... И будет шум реки бурливой Всё отдалённей, всё неслышней. В Кахетии цветенье сливы, В Кахетии цветенье вишни. * * * Я по-грузински плохо понимаю И спрашиваю у своей родни: – О чём поёт грузинка молодая? И горцы отвечают: «О любви». Всё о любви, хотя о ней – ни слова, А лишь о красоте родной земли. О чём теперь вторая песня? Снова Мне горцы отвечают: «О любви». О эти песни Грузии печальной, Пускай мне и неведомы они, Но для меня уже не будет тайной, Что в них всегда поётся о любви. * * * Очиоури «Пури, кмели да хвино» (хлеба, сыра и вина) Очиоури. С детства мне мечталось, Что в этом звуке тайна заключалась. О, как чарует чудный запах пури. Очиоури. Очиоури. Как напев горянки. Тамары чёткий профиль на чеканке. Надолго нас дороги разминули. Очиоури. Очиоури, Словно голос флейты: «О, генацвале, о любимый, где ты?» Как серна, что покуда не спугнули. Очиоури... Очиоури. Вот и повстречалась. О, здесь всё так, как с детства мне мечталось: Вино, и хлеб, и сыр, и звук пандури. Очиоури. * * * – Олико, – говорил ты. И вторила я: «Олико...» Говорил ты: «Движенья такие я видел у лани». Я смеялась тогда, и летел быстрокрылый Мерани, Нас крылом задевая, и так нам дышалось легко. И движенья мои ты забыл, и лицо. Бог с тобой! Наша встреча давно заросла, затянулась корою. Олико... Только имя клубится ещё надо мной, Словно ранний туман над ещё полусонной Курою. ПОЗДНИЕ СТИХИ Запах магнолий и роз Всё приглушённей к рассвету. Так это поздно сбылось, Даже и радости нету. Дом твой, где жить мне пришлось, Строгая важность паркета. Так это поздно сбылось, Даже и гордости нету. Не, ничего, обошлось, Только оставило мету. Так это поздно сбылось, Даже и жалости нету. Дома, очнувшись от слёз, Осознаю запоздалость... Так это поздно сбылось – Радость, и гордость, и жалость. ПРОЩАНИЕ С ГРУЗИЕЙ Уже улетаю. Селенья грузинские вижу. Всё дальше Тбилиси, а сердцу – всё ближе и ближе. В окно погляжу – облака, словно овцы в тумане. А Грузия вся, как цветок на холсте Пиросмани. И сыр, и вино есть – забота друзей на дорогу, Так что ж мне так грустно и так одиноко, ей-богу? Пила «Цинандали», лавашем с кинзой заедала, В застольях, бывало, грузинам седым подпевала. Весёлые песни слагала в стране винограда. Была я счастливой, а большего мне и не надо. Но как тяжело мне, как будто прощаться впервые! Так что ж я не плачу и что мои щёки сухие? И разве кого-то своей слезой я обижу?.. Всё дальше Тбилиси, а сердцу – всё ближе, всё ближе. |
|
|
|