| ПОЭЗИЯ | Выпуск 79 |
Журналист, театровед, режиссер-сценарист документального кино. Родилась в г. Еманжелинске (Южный Урал). После снятия комендатуры – переезд семьи в Южный Казахстан, г. Джамбул (ныне Тараз). Окончила педагогическое и музыкальное училища, факультет журналистики КазГУ, факультет театроведения Ленинградского государственного института театра, музыки и кинематографии им. Черкасова. Работала в редакциях газет в Казахстане, России, Германии, в журналах и творческих кинообъединениях. С 1993 г. живет в Германии, в г. Розенхайм (Верхняя Бавария). Собственный корреспондент в Германии бортового журнала «Тенгри» Казахских международных авиалиний Air Astana. Член Союза журналистов Германии; Союза русских писателей в Германии; Международного Союза литераторов «Новый современник». Многократный победитель и лауреат различных международных литературных конкурсов (Вена, Прага, Берлин, Гютерсло, Москва, Киев). Золотой лауреат Национальной литературной премии «Золотое перо Руси»; обладатель Почетной грамоты по итогам конкурса «Неизвестное прошлое России» (Москва); лауреат международного конкурса «Книга года 2014» (сборник стихов, Берлин) и «Книга года 2015» (детская книжка); Стихи печатаются в альманахах, литературных журналах, антологиях, коллективных сборниках в России, Германии, Австрии. Изданы четыре авторских книги. Биографические данные внесены в официальные литературные справочники.
|
ПОЭЗИЯ МОЯ Поэзия моя – простолюдинка, ей не присущ заумный «штиль» и слог, в угоду модно-вычурным новинкам туманный смысл, зарытый в дебрях строк. Она скромна, в ней нет кичливой спеси, лавровым не отмечена венком, в тиши ночей свои слагает песни простым и всем понятным языком. Не рвется ни в пророки, ни в кумиры и славы звездной ревностно не ждет, но всякий раз, настраивая лиру, всю душу на алтарь стихов кладет. ОКНО В ДЕТСТВО Распахну в свое детство до боли родное окошко – как невеста к венчанью, наряжен цветением сад, где румяное солнце гуляет по чистым дорожкам, по-гусарски топорщит усы молодой виноград. Там в заботах отец – он встречает зарю с петухами и не может без дела, находит работу чуть свет, в светлой кухонке мама, как жрица в языческом храме, совершает обряд, ежедневный готовя обед. Пахнет свежим укропом, вареной картошкой и сдобой, детством пахнет беспечным... а годы летят чередой... проживи хоть сто лет – дома отчего запах особый, словно имя твое, навсегда остается с тобой. Лечь под вишней в траву и смотреть в полудЁнное небо, где спешат корабли-облака в синеве без границ... Ничего нет вкусней, чем горбушка хрустящего хлеба, ничего нет светлее улыбки родительских лиц. ПОЗДНЯЯ СИМФОНИЯ Ты помнишь симфонию поздней, осенней любви? Конечно, не помнишь. Я тоже почти позабыла. Там, кажется, флейта чуть слышно зачин выводила, а скрипки минором на зов откликались вдали... По тактам и правилам темы развитие шло, вливались кларнеты, серебряно арфа звенела, душа в упоенье навстречу созвучьям летела... Ты знаешь, и в возрасте душам летать не грешно. И взмахивал тоненькой палочкой рок – дирижёр, вздыхали протяжно и чувственно виолончели, а скрипки всё пели, всё громче и радостней пели, и вот уже всю партитуру заполнил мажор. Пассажами страсти украсил крещендо рояль, труба поддержала, себя не смущаясь нимало. Любви и надежды гармония чисто звучала,.. но где-то уже диссонансом вплеталась печаль. Что дальше? А дальше всё чаще смущал дискомфорт. Синкопы метались от острых уколов стаккато, и нежная флейта, и скрипки исчезли куда-то... Финал не закончен... Не сыгран последний аккорд! ОСЕННЯЯ НОЧЬ Сентябрь. И в ночь открытое окошко. Созвездия Плеяд мерцает гроздь. У ног чужая шёлком вьется кошка – нежданный, самозванный частый гость. Мурлычет и конечно же не знает, что в жизни существуют ложь и лесть, а значит и меня воспринимает бесхитростно такой, какая есть. Она и звезды – круг друзей надежных, не ранят словом и не предадут, любые тайны им доверить можно и знать, что тайны с ними же умрут. Нам с кошкой по душе ночные бденья. Мурлыка из дворовых, я – «сова». И дарят ночи радость вдохновенья, и в образы слагаются слова. Играет в прятки лунный свет с тенями, а звезды – как ромашки на лугу, и ясень в небо тянется ветвями, сорвать пытаясь яблоко – луну. Как тихо. Спит уставшая дорога. Ни шороха, ни шума, ни звонков. До первых петухов уже немного, и жаль, что нет в округе петухов. НЕБЕСНЫЕ ГУСЛИ Казалось, что в тумане утра гусли звучат над полусонною землей... к теплу, на юг летели нынче гуси, за вожаком выравнивая строй. О чем они кричали, что вещали? – непостижима речь пернатых нам – прощались или, может, обещали вернуться вновь к обжитым берегам? А сердце защемило отчего-то – для всех в природе точные часы. Счастливо птицы! Легкого полета!.. Дай бог дожить до будущей весны. ПРЕДУТРЕННЕЕ Уходит ночь... Не скрипнет дверью дом. Лишь тенькают спросонья птицы в гнездах. И жнет рассвет серебряным серпом созревшие к утру на небе звезды. Он жнет... И вдруг с небесного жнивья, цветком полей невидимого рая, к земле слетает светлая звезда. И кто-нибудь желанье загадает... Ещё бы спать – за окнами темно, да только в растревоженном сознанье кружится разных дум веретено, наматывая нить воспоминаний. Мелькают лица близких мне людей... Даруй им, Боже, годы жизни долгой и не оставь их милостью своей, дай лугом путь, а не стернёю колкой. Пусть им во тьме укажет выход свет, пусть минут их печали и тревоги, а тем, кого уже сегодня нет, открой, Всевышний, райские чертоги. Ещё прошу: помилуй и спаси того, кто нынче в горестях и болен, ему ещё так рано в небеси, а каждый вдох – в твоей Господней воле... Дай, Боже, мне – уйти в единый миг, избавь меня лежать недвижным грузом, чтоб жизнь моя в итоге для родных не стала лишь досадною обузой. Дай, Бог... Заря спешит в объятья дня и ждут дела – обычное, мирское... Спасибо, что Ты выслушал меня, хоть знаешь Сам, что дать, а что... не стоит. КАЧЕЛИ Просторный общий двор, и во дворе в погожий день без продыха при деле – снуют с утра до вечера качели то вверх, то вниз на радость детворе. И смех, и крик, и визг до хрипоты, чем дети старше, тем полеты выше, и окриков родительских не слышат, захлебываясь счастьем высоты. А в сумерки, едва зажжется свет, в притихший двор, как будто на подмостки, выходят повзрослевшие подростки, и отдыха опять качелям нет... Вот так и я когда-то, как они, под небо в синей лодочке взлетала, душа, застыв от страха, обмирала, но сердце сладко ёкало в груди. Теперь со стороны уже – в окно – смотрю, сопоставляя параллели: по сути жизнь такие же качели – достичь высот не каждому дано. И лодочке, как прежде, не летать, спасибо, что качается покуда, но с каждым годом ниже амплитуда, и скорости уже не наверстать... Простой «закон качелей» сложен тем, что каждому из нас познать придется, как лодочка в последний раз качнется и следом – остановится совсем. УБОРКА С утра в шкафах порядок навожу, блокноты сортирую, книги, фото, листочки рукописные без счета, в коробки упакованное что-то... Куда все деть? Ума не приложу. Так хочется для близких сохранить мои труды, альбомы, сувениры, и строчки, продиктованные лирой... Снести на свалку сущность микромира – заранее себя похоронить. Вот здесь в конвертах письма от друзей и к праздникам открытки-поздравленья, стихи, что мне дарили в дни рожденья... Еще доинтернетовское время. Архив души и памяти музей. Вот сына-первоклассника тетрадь, картинки, нарисованные внучкой, морской конек – вопросом-закорючкой, и две совы забавные под ручку... И выбросить, – как ближнего предать. Здесь мой досуг, друзья, любовь, дела. Здесь я. Но что грешить самообманом: когда отправлюсь в путь к небесным храмам, возможно, что сочтут родные хламом все то, что я для них же сберегла. Что грело душу мне, пока жила. |
|
|
|