| ПОЭЗИЯ | Выпуск 86 |
|
* * * Уже никогда не увижу, как мама несёт молоко из хлева к летней кухне, и зеркало неба горит амальгамой, а к вечеру тухнет. Уже никогда не услышу, как скрипнет потёртая дверца дубового шкафа, как будто из сумерек иволга вскрикнет – дурашная птаха. И сад одичал мой. И сам, словно дичка, прибился к соседскому дюжему тыну. И время горит сиротливо, как спичка. И гаснет... И стынет... Но сын возвратился из армии летом – надеюсь понянчить внучка или внучку. А значит и песня ещё не допета, и дичка живуча. ЛОШАДЬ ЗОЛОТАЯ Из волшебного тумана выйдет лошадь золотая, забредёт в твой сон последний, заберёт тебя с собой. Ты подумаешь: «Так рано в этот странный день светает...» Вспомнишь, день какой намедни был небесно-голубой. И нырнёшь в туман, как в море, без сомнений и раздумий, окунёшься с головою в молоко его волны. И почувствуешь, что горек вкус его. Поймёшь, что умер. И небесною травою прорастёшь из глубины. И, опять, весенним утром выйдет лошадь золотая с очень грустными глазами и расскажет вещий сон о каком-то старце мудром, что, стихи свои читает, как молитвы образам и людям, с Богом в унисон. Подойдёшь и спросишь тихо: «Здравствуй, лошадь золотая. Ты не знаешь?..» «Нет, не знаю!.. Не могу тебе сказать... Но... всегда найдётся выход, если верить, отлетая, что свои тебя узнают...» И опустит вниз глаза. И уйдёт в туман обратно, где табун её пасётся – золотой табун небесный – на заоблачных лугах. По тропинкам невозвратным колобком несётся солнце: дарит жизнь блаженный вестник на соломенных ногах. |
|
|
|