«Мухиниада»

В ожидании Коромыслова

Мухин сидел на стуле и ждал Коромыслова. Он не помнил, сколько часов или дней Коромыслова уже не было. Перед уходом Коромыслов сказал Мухину:

– Главное, не выходите на улицу. Вы можете простудиться. Ваш дядя вышел на улицу и вернулся весь в поту. Он присел отдохнуть и через шесть дней умер от воспаления легких.

Коромыслов ушел, а Мухин сел на стул и стал ждать. Вначале он не чувствовал себя одиноким. Слова Коромыслова еще жили в нем и рождали в его голове ряд мыслей. Он следил за их ходом, и ему не было скучно. Потом они начали рассеиваться, но он их удерживал и опять собирал. Мухину было хорошо с ними. Они были ему понятны. Он думал: «Мне нельзя выходить на улицу, потому что я могу схватить воспаление легких и через шесть дней умереть».

Прошло еще какое-то время, а Коромыслова все не было. Мухин был разочарован. Он подумал, что может быть, Коромыслов уже вернулся, а он его не заметил. Мухин осмотрел все углы комнаты, но нигде Коромыслова не увидел. Мухин поднял голову и посмотрел на потолок, затем перевел взгляд на пол у своих ног и даже слегка поскреб его кончиком ботинка, не появится ли Коромыслов оттуда. Его нигде не было видно, очевидно, он еще не пришел. Может быть, Коромыслов был сейчас на улице, где дядя Мухина подхватил болезнь, название которой Мухин уже забыл и которая, помнилось ему, находится то ли в груди, то ли в желудке. Мухин ждал Коромыслова, сидя на стуле и стараясь не шевелиться. Он боялся испугать Коромыслова. Он широко раскрывал глаза, чтобы Коромыслов не вошел незамеченным. Обычно, как только Коромыслов касался двери, Мухин соскакивал со стула и подбегал к нему, чтобы сейчас же быть около него. Войдя, Коромыслов говорил:

– Надо пообедать, это нас развлечет.

Перед обедом Коромыслов ел сыр и советовал Мухину:

– Попробуйте поесть сыр. Вам не будет от него никакого вреда, видите, я же ем его.

Но Мухин не мог заставить себя поесть сыра. Иногда он делал над собой усилие и брал кусок. Но как только сыр попадал ему в рот, чувство отвращения и страха охватывало все его существо. Мухин закрывал глаза. чтобы ничего не видеть, и в последнюю минуту вдруг выплевывал сыр. Он плевал потом без конца, стараясь собрать всю слюну, чтобы хорошенько омыть язык и небо от отвратительного прикосновения. Коромыслову оставалось только покориться. Он говорил:

– Это несчастье – не есть сыр.

Мухин всегда испытывал большое облегчение, когда заканчивал обед и можно было сказать: «Готово, я сыт».

Он не совсем представлял себе, что произойдет дальше. Он терпеливо сидел и смотрел на Коромыслова, дожидаясь, когда тот кончит обедать. Лицо Коромыслова выражало спокойствие и рассудительность, каждая черта была на своем месте. Взгляд его был, в свою очередь, устремлен на Мухина. Через некоторое время глаза Коромыслова широко раскрывались, взор туманился и по щеке катилась тяжелая, крупная слеза. Вслед за первой слезой следовали другие, и они лились непрерывной струей. Видя, как плачет Коромыслов, плакал и Мухин. Слезы текли как попало. Те, что сбегали к углам его губ, Мухин брал в рот и держал, изучая на вкус. Мухин не замедлял их движения, он не доставал носового платка, чтобы их вытереть. Слезы текли по его щекам и дальше по груди и ногам на пол.

Вдруг Коромыслов делал резкое движение, быстро поднимаясь, и, говоря: «Надо идти», – выходил на улицу. А Мухин продолжал сидеть на стуле, положив голову на колени и время от времени поворачивая голову в разные стороны. Он ждал Коромыслова.

Утро в саду

Мухин, проснувшись, подошел к окну и несколько секунд с напряженным вниманием смотрел на цветочную клумбу, видневшуюся в глубине сада, затем протянул руку и повертел ею в воздухе, как бы желая приветствовать Коромыслова, который, возможно, находился в это время в саду. Впрочем, Мухин не исключал того, что Коромыслов мог находиться и в доме. В этот момент что-то отвлекло Мухина, он передумал и опустил руку. Мысль, отвлекшая Мухина, состояла в том, что он не знает, какой сегодня день. Во всяком случае, он не мог бы с уверенностью ответить на этот вопрос. Он предполагал, что сегодня понедельник или среда, но проверить одному это было трудно. «Все-таки иногда бывает полезно знать это наверняка», – решил Мухин и снял с гвоздя два сигнальных флажка, которые обычно висели крест-накрест у входа в комнату. Один флажок был ярко-красного, а другой – голубого цвета, и они хорошо различались издалека. Мухин спустился с флажками в сад и трижды дунул в свисток, висевший у него на шее на черной ленточке. На свист из соседней комнаты в сад вышел Коромыслов и стал около Мухина. Мухин молодцевато поднял красный флажок, а Коромыслов незамедлительно поднял в ответ голубой. Это означало, что они видят друг друга четко и ясно. День был, действительно, такой безукоризненно ясный, что Мухин отчетливо видел не только белую широкополую шляпу Коромыслова и его черный костюм, но и растущий недалеко от Коромыслова репейник с торчащими во все стороны колючками. Потратив еще минуту на то, чтобы занять соответствующую позицию, Мухин просигнализировал Коромыслову, что он просит ответить, какой сегодня день. К его безграничному удивлению, Коромыслов ответил, что сегодня пятница или воскресенье, и, чтобы не оставалось уже никаких сомнений, добавил, что сегодня шестое или восьмое июня. «Июня?» – сигнализировал Мухин. Он был безмерно удивлен. Он считал, что сейчас август. Нет-нет, сейчас июнь,сообщил Коромыслов, может быть, пятница, шестое июня, и сегодня, как договаривались, он ждет Мухина к двенадцати часам к чаю. «Который же теперь час?» – просигнализировал Мухин. В прозрачном летнем воздухе было хорошо видно, как Коромыслов поднес к глазам руку с часами. Мухин, у которого тоже были часы, посмотрел на них, но все же дождался, когда Коро-мыслов ответил: «Без трех или десяти минут двенадцать», – и только после этого, захватив флажки, быстро пошел из сада в дом.

Поднявшись в комнату к Коромыслову, Мухин обнаружил, что того там еще не было. Тогда Мухин дунул три раза в свисток, и не прошло и нескольких секунд, как Коромыслов появился и, не тратя времени, сразу поднял голубой флажок, что означало «Приступим к чаепитию. Но Мухин ничего не ответил. Он немного склонил голову набок, в глазах его появился задумчивый блеск. Внезапно быстрым и решительным движением он поднял в знак прощания красный флажок, а потом передвинул его в сторону, назначая встречу на этом же месте через час, и вернулся к себе в комнату. Там Мухин подошел к окну и стал смотреть на видневшуюся в глубине сада цветочную клумбу.