Фотографирование

Путешественнику

Где ты был, когда мы здесь сидели
и, локтями мешая друг другу,
молча пили, потом долго пели,
заводя постепенно округу,

и подобно чуме или язве
наши песни, не зная преграды,
расходились кругами, и разве
ты не слышал их? Только не надо,

блядь, рассказывать, как ты был занят,
как иссох в ностальгии кромешной,
а то нам, чего доброго станет
тебя жаль еще. Шутим, конечно.

впрочем, ты ведь писал нам. Ну как же.
письмецо твое помним поныне.
там приемы, беседы, пейзажи.
тьма названий. Стишок на латыни.

ты всё видел. Где только ты не был.
фотографий, поди, целый ящик.
одного только ты не изведал ?
тусклой муторной муки сидящих,

горькой пытки, когда ищешь в лени
оправданий, а видишь лишь это:
вот стареет ладонь на колене,
вот желтеет на солнце газета.

что ж, гуляй себе... паки и паки
пропоем тебе, вытянув выи.
одряхлевшие наши собаки
нам подтянут. Давайте, родные.

будь ты проклят! Будь проклят твой посох!
твои рощи, озера и кручи ?
все, что видела пара раскосых
твоих глаз, что увидит... И лучше

все как есть, так, давай, и оставим
не тревожь нашей скуки острожной.
не пиши. А вернешься ? удавим
ремешком твоей сумки дорожной.

Фотографирование

в осеннем парке, где
в предчувствии беды
стоят, обнявшись,
вислозадые амур с психеей, ты,
милая,
со лба откинув челку,
наводишь на меня свой фотоаппарат.
недобр его взгляд.
и кличка отдает погранзаставой ? «зоркий».

озябший палец примерзает к кнопке...
одно движение ? и кубарем слетят
и ты, и я, и мраморные боги
в густую лету, в бестолковый ряд
воспоминаний... Погоди! Назад
чуть отойду,
чтоб задержаться на пороге.

жизнь складчата,
как старая портьера.
в одной из складок затеряюсь. Там
такой же беспробудно-серый
день,
долгий коридор,
по стенам
развешан пыльный коммунальный хлам;

сосед, переминаясь, дремлет в трубку;
не дозовутся риту во дворе;
на кухне стол скрипит под мясорубкой;
и радио: «сегодня в бухаре...»
застывшей скуки сладостное бремя.
надежней и не выдумаешь крова.
но клацает замок, надламывая время,
и входишь ты, и говоришь: «готово».

* * *

на жизнь сограждан (чем бедней
и неприметней, тем вернее)
со странной жадностью смотрю
и по-другому не умею.
люблю их скудный обиход,
раздоров точную науку
и истлевающих надежд
себя не помнящую муку.
сквозь эту косность и тщету
такая брезжит мне отрада,
что никаких иных утех,
ни райских, ни земных не надо.
когда окраиной иду
вдоль окон, растворенных настежь,
примеривать не устаю
неузнанное ими счастье.
так благонравный семьянин
глядит с мальчишеской истомой
в окно к соседям, что сплелись,
как в тесной толще водоема
утопленники; и припав к стеклу,
как пылкий неофит к святыне,
он гладит, тискает и мнет
на рынке купленную дыню.

Содержание

Дальше