| ПРОЗА | Выпуск 13 |
Зрительный зал притаил дыхание. На экране целовались.
Нелка почувствовала руку Лобанова на своем запястье и напряглась. Ладонь его была липкой от пота. Нелка отняла руку и незаметно вытерла ее о платье.
Возвращались тихим переулком, усыпанным желтой листвой.
– Давай еще погуляем, – шмыгнул он носом.
– Уже поздно... – скучающе сказала она и с оправдательной интонацией добавила: – Завтра же первое сентября.
– Я люблю тебя, – обиженно буркнул он.
– Ну и что? – Нелка была равнодушна. – А я нет.
– Ты говорила, что любишь, – упрямился Лобанов.
– Брось... Мы еще дети, – она подавила зевок.
– Нет. Ты предательница. Я тебя зарежу.
Она усмехнулась: «Он выглядит как настоящий террорист». Лобанов достал из куртки перочинный ножик, выковырял лезвие и удивленно сказал:
– Вот.
Нелка презрительно усмехнулась:
– Никого ты не зарежешь... Лобанов!
Он молча протянул в ее сторону руку и замер. Лезвие дрожало.
– Идиот! – разозлилась она и толкнула юношу в плечо. Он неловко попятился и, оступившись, упал навзничь. Раздался звук расколовшегося глиняного горшка.
Нелка ждала, что приятель тут же поднимется, но тот лежал неподвижно. Она пихнула его в подошву.
– Поднимайся – разлегся, придурок!
«Чтоб я еще с этим дешевым шутом связалась!» – проклинала она себя.
Лобанов не отзывался. Она наклонилась над ним. Лицо юноши было спокойным, будто он спал. Нелка дотронулась до его щеки. Изо рта струйкой поползла кровь.
– Лобанов! – вскрикнула она. Звонкое эхо покатилось по переулку.
Она потрясла его, судорожно расстегнула молнию на крутке и прижалась ухом к груди: «Умер!» Вскочила, попятилась и побежала, но за углом дома остановилась и выглянула назад в переулок.
Желтые листья слабо шевелились от ветра. Поперек тротуара лежал человек. Неожиданно вспыхнули фонари. Нелка вздрогнула и кинулась обратно. Лобанов лежал, как она его оставила. Губы юноши сделались белыми. Под затылком растеклась густая черная лужа крови.
Нелка села рядом и заплакала, но, увидев на другом конце переулка силуэт прохожего, вскочила, подхватила труп под мышки и поволокла в ближайший двор. Дотащив тело до помойных контейнеров, перекинула в один из бачков, засыпала листвой и захлопнула крышку. Тут же ее оглушил заливистый лай собачонки, вылетевшей из подъезда на прогулку. Следом показалась старушка с мусорным ведром.
Нелка рванулась прочь.
Бежала, пока резко и больно не толкнулось в груди сердце.
Это была набережная Москвы-реки. На противоположном берегу смутно различались купола храма Христа-Спасителя. Уже совсем стемнело. Вода казалась черной, рябилась электрическим отсветом.
Нелка спустилась по гранитным ступеням к берегу и села, обхватив колени. Ее трясло, зубы стучали.
– Ты что делаешь здесь, девочка? Одна, так поздно? – вдруг услышала участливый голос и обернулась. На три ступени выше стоял мужчина в длинном плаще с приподнятым воротником и шляпе с опушенными краями. С кейсом.
Нелка будто окаменела.
– Тебе сколько лет? – незнакомец оглянулся по сторонам и шагнул на ступеньку вниз. – Бездомная?
Глаза его сузились и стали похожи на прорези.
Нелка взвыла по-звериному и, подскочив, заплясала, ломаясь телом. Била себя руками по животу, голове, бухала ногами по плитам и хохотала.
Мужчина, испугавшись, немедленно скрылся, но лишь девушка успокоилась, появился вновь и осторожно приблизился.
– Эй! – окликнул вкрадчиво. Нелка не реагировала. Он подсел рядом, отложил кейс чуть в сторону. Обнял девушку одной рукой, а другой стал тискать. Нелка оцепенело молчала. Он задрал ей подол и навалился телом.
Нелка видела звезды и чувствовала нестерпимую боль, но оставалась равнодушной. Мужчина по-воровски отпрянул от нее, настороженно прислушался и заторопился вверх по лестнице.
Заморосил дождь. Нелка поднялась, одернула платье. Взошла по лестнице и побрела вдоль чугунного парапета. Дождь усилился. Забормотала исступленно:
– Мы шли под грохот канонады... Мы смерти смотрели в лицо...
Дождь хлестал стеной, и Нелка уже орала свою песню, маршируя по лужам и размахивая яростно руками, словно обезумела.
Внезапно ее ослепил свет фар. Откуда-то вынырнул газик, милицейский. Нелка побежала прочь. Юркнула в кусты, перелезла через забор, пересекла незнакомый двор и бросилась в арку. Тут навстречу ей вкатил все тот же газик.
– Стоять! – раскрылась дверца машины.
Нелка прислонилась к стене. Грудь ее часто вздымалась. Из кабины вылез молоденький сержант и, поигрывая автоматом, неторопливо подошел к ней:
– Попалась?
– Я не нарочно, – лепетнула Нелка.
– Что не нарочно?
– Лобанова...
Сержант приблизился к ее лицу, принюхался.
– Спиртным не пахнет. Наширялась?
– Чего?
Он пихнул ее в бок дулом автомата.
– Наркоманы вонючие! В машину быстро!
– Я не наркоманка! – инстинктивно Нелка отшагнула вбок. Тут же ее рука оказалась заломленной круто за спину, и она покорно пошла к газику.
Проехав немного, газик затормозил. Сержант приказал:
– Раздевайся... только тихо.
Нелка ошарашенно посмотрела на него, потом на водителя. Тот вполоборота скалился ей золотыми зубами.
– Нет! – пискнула она.
Сержант зажал ей рот и придавил к сиденью. Девушка заплакала, но сержант, расстегивая обмундирование, лишь посмеивался.
– Презерватив с ванильным ароматом нынче!
Из машины Нелку высадили, пнув прикладом. Газик укатил. Нелка, понурившись, побрела в темноту.
Домой явилась заполночь. Сразу же закрылась в ванной. В дверь заколошматила мать.
– Неля, открой немедленно! Где ты была?
Нелка пустила воду в ванну и разделась.
– Дрянь такая, открой! Мы тут с ума сходим, отец в милицию звонил, в морги, а ей хоть бы хны!
Нелка легла в воду. Приятно разлилась по телу теплота. Нелка, блаженствуя, закрыла глаза.
– О школе надо думать, а не шляться! Выпускной класс!
«Я не хочу жить, – подумала Нелка и испугалась, как просто возникла эта мысль. Раскрыла глаза. Струя из крана лилась беспрерывно. На полочке лежала отцовская безопасная бритва. – Вынуть из нее лезвие, надрезать запястье, подождать чуть-чуть, и всё – ничего не будет. Всё? Нет! Как это? Я есть и меня сейчас не будет? Но ведь меня когда-то не было, и мне это совсем не страшно, а того, что вдруг не станет, я боюсь...»
Она вылезла из ванны и пристально всмотрелась в свое лицо, отраженное в зеркале над раковиной. Мокрые волосы облепляли его. «Смысл жизни? Шестнадцать лет назад я появилась на свет для того, чтобы в последний день августа в десять часов вечера оказаться на холодных мокрых ступенях набережной и увидеть звезды в небе...»
Утром она проснулась и не сразу вспомнила вчерашний кошмар. В окно ласково светило раннее солнце. На спинке стула висело белое платье, заботливо приготовленное мамой к первому учебному дню. На тумбочке лежала записка: «Не опоздай в школу, гулена!»
Нелка машинально умылась, позавтракала и вышла из подъезда, как ни в чем не бывало: старшеклассница с рюкзачком за спиной и цветами в руках. Однако направилась в другую от школы сторону. Поток радостных ребячьих лиц всех возрастов двигался ей навстречу.
Где-то в подворотне Нелка выкинула свой праздничный букет, пришла в тот двор и оказалась возле помойной площадки. Постояв в отдалении, подошла к тому контейнеру, приподняла крышку и тут же захлопнула. Из жухлых листьев на нее смотрел мертвый глаз.
Она долго ходила по улицам, пока в одном из арбатских переулков не была застигнута дождем. Хотела извлечь зонт из рюкзачка, но рюкзачка за спиной не оказалось, и она не смогла вспомнить, где оставила его. Забежала в арку. В глубине заметила вывеску «Кафе «Надежда» и иронично подумала: «Пожалуй, это неспроста...» Решила зайти.
К полуподвальной двери вели узкие полуосыпавшиеся ступени. Над дверью горел тусклый фонарик. Нелка, придерживаясь за стену, осторожно спустилась и не без труда отворила тяжелую дверь.
В маленьком сумрачном зале никого не было. За стойкой бара патлатый парень со скучающим видом тренькал на гитаре.
– Кафе закрыто, – не глядя на вошедшую, произнес он.
– Там дождик...
– А-а, – протянул он и, сильно дернув тонкую струну, вдруг спросил. – Хочешь коктейль?
– Не знаю, – искренне сказала Нелка.
Парень с интересом посмотрел на нее. Дернул струну тоном пониже.
– Ты чего такая потерянная?
– Какая? – устало произнесла она и присела на краешек ближайшего стула. Руки безвольно опустила на подол платья между расставленных коленей.
Парень усмехнулся и вновь дернул струну, прозвучавшую еще ниже.
– Потерянная ты. Я сразу заметил, как ты вошла...
– Ты и не посмотрел на меня, – Нелка вымученно улыбнулась, но губы ее затряслись и, упав руками и лицом на стол, она заревела.
Парень, дернув все струны разом, отставил гитару, схватил стакан, налил в него кока-колы и кинулся к девушке. Она не могла пить, вся тряслась. Тогда он зажал ее голову локтем и стал насильно прислонять стакан к губам. Она закашлялась, захлебываясь. Парень отпустил ее голову и присел рядом. Нелка перестала дрожать и вдруг улыбнулась. Сама взяла стакан и отпила несколько глотков. Отставила стакан и махнула легонько ладошкой.
– Ничего...
– Как тебя зовут? – пристально всматривался парень в ее лицо.
Нелка ответила.
– Лот, – назвался он и потребовал. – Что с тобой?
– Лот? – удивилась она. – Какое странное имя...
– Лот, – кивнул он и спросил мягче. – Что случилось?
– Так просто... просто так.
– Не лги. Ты выглядишь потрясенной, будто убила человека...
Нелка остолбенела. Лот улыбнулся. Она промолвила в шоке:
– Я и убила человека.
Лот продолжал улыбаться. Нелка в ожидании смотрела на него и не могла понять его чувств. Затараторила:
– Я не нарочно... Я оттолкнула его только, а он упал и... умер! Сам!
Замолкла. Молчал и Лот, продолжая улыбаться.
– Что? – убито произнесла Нелка.
– Сделаю коктейль, – Лот поднялся и прошел за стойку. Сосредоточенно занялся приготовлением напитка. Нелка сидела неподвижно и безотрывно следила за его действиями. Наконец он вернулся и поставил перед ней фужер.
– Когда? – спросил это так буднично, словно о чем-то повседневном.
– Вчера вечером.
Лот повел плечами, будто внезапно до него дотронулись холодной ладонью, и переспросил:
– Вчера вечером?
Нелка кивнула. Лот сглотнул ком и проговорил:
– А где... она?
– Он. Он там, в одном месте. Его найдут уже сегодня, сейчас уже... или завтра!
– Или никогда, – процедил он и резко встал. – Идем!
– Куда? – Нелка тоже поднялась.
– Мы спрячем его, – по-деловому произнес Лот. – Я знаю хоро-шее место.
– Нет! – затрясла головой Нелка. – Не могу!
– Тебя посадят...
– Да? – поникла она. – Наверное, я этого не боюсь.
– Тогда ступай в милицию! – жестко сказал он.
– Ни за что!!! – вскрикнула она и тихо добавила. – Я не знаю, не знаю, как быть...
– Зато я знаю. Идем, просто покажешь, где это место...
Когда они приблизились к тому самому двору, то еще издалека было видно, что возле дома что-то случилось: возбужденная толпа, милиция. Лот и Нелка замерли, переглянулись.
– Опоздали, – усмехнулся Лот. – Ну и ладно! Пошли тогда обратно...
Но не успели они сделать и шага, как на Нелку прыгнула с лаем овчарка, которую держал на поводке милиционер. Нелка непроизвольно прижалась к Лоту и тот поцеловал ее в волосы.
– Фу, Аякс! – прикрикнул на пса хозяин, но тот по-прежнему оголтело рвался к девушке. – Да фу же, фу! Ищи, ищи след!
Нелка вдруг узнала в милиционере вчерашнего сержанта из газика, но тот совершенно никак не прореагировал на нее, будто никогда и не видел. «Может быть, мне уже мерещится?» – усомнилась она.
– Успокойте свою ищейку! – дерзко бросил Лот сержанту. – Порядочных людей зря пугаете!
– А вы не толкитесь тут! Проходите, проходите! Только следы затаптываете...
Молодые люди спокойно пошли прочь, а собака никак не унималась и все порывалась с истошным лаем за Нелкой.
Вернулись в кафе. Присели к стойке.
– Что теперь будет? – уныло произнесла Нелка.
– Не знаю, – пожал Лот плечами. – Впрочем, какая разница... Будем пока жить! Ты не уйдешь?
– Не хочу никуда идти.
– У нас сейчас кафе открывается. Посиди, подожди меня до закрытия, а?
– Угу, – и Нелка вдруг сказала. – Я уже не могу без тебя.
Лот вдруг помрачнел.
– И я тоже, – стиснув зубы, молвил он.
Вечером они направились к нему домой. Лот жил в огромной старой коммуналке, из которой уже были выселены почти все жильцы: оставались лишь он да одна дряхлая старушка.
Напились чаю в кухонке. Нелка испугалась возникшей вдруг пожилой женщины, но та была настолько подслеповата, что даже не заметила присутствия гостьи.
– Здравствуйте, Голда Марковна! – очень громко крикнул Лот.
– З... д... р... ас... т...
Лот налил ей чаю, и старушка уковыляла, растворившись где-то в лабиринтах коридора.
– Пойдем спать? – сказал Лот. Нелка кивнула.
Легли они в одну постель. Лот неловко обнял Нелку.
– Кажется, я люблю тебя.
– И я тебя тоже, – шепнула она.
– У меня никогда никого не было... ну, в этом смысле. Ты моя первая женщина...
– А ты у меня – нет.
Лот долго напряженно молчал, спросил осторожно:
– А тот, другой, который... он кто? То есть, ты его любишь?
Она усмехнулась уголком рта и не ответила. Она прижался губами к ее плечу.
– Ладно, когда-нибудь сама расскажешь...
– Когда? После тюрьмы?
– Может быть, обойдется, – Лот приподнялся на локте и хотел поцеловать ее в губы, но она шепнула:
– Мне не хочется жить.
Он лег на спину и долго не шевелился. Она, думая, что он заснул, вздохнула огорченно. Отвернулась к стене. Беззвучно глотала слезы. Но он вдруг тихо сказал:
– Знаешь, Нелли, я ведь тоже убил человека.
Она примолкла.
– Вчера вечером... опустошенно проговорил он.
Она расширила глаза, медленно приподнялась и повернулась к нему. Он лежал с закрытыми глазами и мирным лицом. Нелка решила, что ей послышалось, но он распахнул глаза – в них блестел ужас. Он стремительно поднялся и начал заполошно одеваться, говоря спешно, задыхаясь будто:
– Она приехала ко мне погостить на три дня... и уже собиралась уезжать обратно в деревню, она у сестры живет... Я не хотел ее убивать, не собирался, ты веришь мне, Нелли? Ты ведь знаешь, как это бывает?
На секунду он примолк и продолжил размереннее:
– Мы спускались по лестнице черного хода. Я нес ее чемодан, но внезапно поскользнулся на очистках помидора, а, может, на банановых шкурках и упал на нее... Сшиб, мы грохнулись на кафель. Она пискнула, и так мерзко – как задавленная мышь... Я вскочил и стал поднимать ее. Поднимал и отряхивал. Поставил, но она не держалась. Я привалил ее к стене... А она была мертвая. Вот.
Нелка свесила ноги с кровати, промолвила высохшими губами:
– Кто?
Он застыл с полузасунутой в джинсину ногой.
– Моя мама.
Они вышли на тускло освещенную лестничную клетку черного хода, спустились в подвал. Темно, сыро, где-то хлюпала вода, воняло кошками, затхлой мышатиной и разлагающимися фруктами. Лот отвалил круглую тяжелую железную крышку люка в цементном полу и дико воззрился на Нелку. Она наклонилась над колодцем: в глубине виделись торчащие обувью кверху ступни женщины. Нелка отпрыгнула назад. Лот захлопнул крышку. Глухой лязг металла пополз по мрачному подземелью.
...Внезапно Нелка пробудилась. Возникло ощущение, что на нее кто-то смотрит в упор. Раскрыла глаза. Прямо впритык увидела лицо Лота. Вздрогнула. Он отстранился.
– Ты такой бледный, – как бы оправдываясь, сказала она.
Он хотел что-то ответить, но лишь вздохнул.
– Ты так и оставишь ее там? – решилась спросить Нелка.
– Кого? – произнес он непонимающе. Сам же протянул руку и взял с тумбочки зеркало.
– Свою мать.
– Где? – он посмотрелся в зеркало. – Моя мама живет в деревне у сестры. Они обе на пенсии. Наверное, мама в Москву больше не вернется, чего ей здесь?
Нелка растерянно смотрела на него. Он подставил ей зеркало.
– Ты вчера была рыжая...
– Но ведь ночью... – начала было Нелка, но осеклась. Незнакомая седая женщина взирала на нее с поверхности зеркала.
– Чего ты вдруг заговорила о моей маме? – говорил между тем Лот. – Если хочешь, съездим к ней, я познакомлю вас. И мы сообщим ей, что хотим пожениться...
Нелка не отводила взгляда от зеркала.
– Пожениться?
– Ага. Мы поженимся. Сегодня же пойдем в ЗАГС. Ты уже моя жена.
Он рассмеялся – радостно, свободно.
– Убери! – ударила она по зеркалу, и Лот отстранил его. – Какая женитьба?! Мне нет еще шестнадцати!
– Пусть! Зато я совершеннолетний. Мы будем теперь жить вместе. С этого самого дня и навсегда. Пойдем и сообщим об этом твоим родителям. Немедленно.
Она продолжала лежать. Выдернула волос из своей головы, убедилась, что седой, и отшвырнула.
– Я боюсь.
– Но ведь я теперь с тобой. Я – твой муж.
Она дико посмотрела на него.
– Я всего боюсь. И тебя тоже. Ночью... ночью – ведь это было ночью?!
– Я обладал тобой сегодня ночью, – он трепетно поцеловал ее в губы. – А потом мы спали.
Она отвернулась и пробурчала:
– Значит, что же... мне приснился кошмарный сон?
– Вероятно.
– Такой, что я даже поседела? – Нелка невесело усмехнулась и спросила. – А когда ты познакомишь меня со своей мамой?
– Хоть сейчас! – выпалил он и смутился. – Познакомлю... ну, чего ты такая? Все о-кей, сейчас попьем кофейку и пойдем к твоим. Главное – ничего не бойся!
– Угу. Да-да, – сомнабулически отозвалась она.
После кофе он подвел ее к входной двери.
– Давай спустимся черным ходом, – предложила она.
Они прошли в кухню и вышли на лестницу. На первом этаже Нелка остановилась. Поглядела в сумрак подвала.
– Идем же, – потянул ее на улицу Лот.
– Подошвы, – указала Нелка на пыльные ступени, ведущие вниз. Поставила на меньший отпечаток свою ногу: след совпал. Рядом был след рифленой обуви.
– Твои ботинки, – произнесла Нелка. Лот повел плечами.
Нелка сбежала к подвалу, дернула дверь, но та была заперта висячим замком: ржавым, заскорузлым, будто его не открывали много лет. Нелка обернулась.
– Приснилось... Конечно, все – сон. А может, и Лобанов – сон?
Лот начал спускаться.
– Не походи ко мне! – вдруг испугалась она.
– Ты что?! – он не послушался, подошел и обнял ее, крепко прижав к груди. Она всхлипнула:
– Я совсем, совсем запуталась...
– Пойдем, – шепнул он в ее волосы, – здесь мрачно, душно – вот и лезут мыслишки разные...
Вышли на улицу. Светило солнце. Не по-осеннему звонко щебетали птицы. Нелка беспричинно засмеялась. Стас приобнял ее, склонился к уху и проговорил:
– А вдруг не сон, а правда? И то, и другое, и это...
– Что? – она ослабла внезапно в коленках и начала оседать. Он подхватил ее под локти, приподнял, закружил, рассмеялся:
– Да шучу я, шучу!!!
И Нелка тихо засмеялась. И продолжала время от времени усмехаться – всю дорогу до собственного дома.
Возле двери в родную квартиру Нелка сказала:
– Давай я сперва одна зайду, а потом немного погодя позову тебя. А то сходу визг поднимут...
– Хорошо, – покорился он, – но если через десять минут ты не выйдешь, я буду звонить в дверь.
Лот отшагнул. Что-то выпало из его кармана и звякнуло о пол. Нелка машинально глянула и увидела большой ржавый ключ. Тут же вспомнила висячий замок на подвальной двери. Лот наступил ногой на ключ.
Нелка ткнула пальцем в звонок и тут же заколошматила ногами в квартирную дверь.
– Мамочка! Папа!
Дверь распахнулась и Нелка прыгнула внутрь. Тут же захлопнула дверь и придавила ее спиной.
Мать, утирая носовым платком глаза, безмолвно стояла перед ней. За ее спиной в комнате виднелись бесцеремонно расположившиеся на диване и в креслах мужчины в серых плащах с аккуратно подстриженными височками. Отец стоял у окна. При виде Нелки он шагнул ей навстречу, но один из присутствующих зыркнул на него, и отец замер.
– Здравствуй, Нелли, – спокойно произнес кто-то из серых плащей. – Мы ждем тебя.
– Мама, – лепетнула Нелка, – а я выхожу замуж...
|
|
|