| ДРАМАТУРГИЯ | Выпуск 16 |
ИГОРЬ
ДМИТРИЙ МИХАЙЛОВИЧ – бизнесмен
МАРГАРИТА – жена бизнесмена
ВАДИМ,
КСЕНИЯ – дети бизнесмена от первого брака
СОНЕЧКА – дочь бизнесмена и Маргариты
АЛИСА КАСПАРОВНА – бабушка бизнесмена
ГОСТЬ
ВАДИМ: Мурнау, Мурнау... Боюсь.
ИГОРЬ: Кого боишься, Вадичка?
ВАДИМ: Мурнау.
ИГОРЬ: Не стоит бояться Мурнау. Ведь это не злой дух, который хочет погубить Вадичку, это – великий мастер немецкого кино.
ВАДИМ: Мурнау – в лесу... Боюсь... В лесу – Мурнау... Мурнау.
ИГОРЬ: Мурнау не живет в лесу, он давно умер. Если б ты мог понять, Вадичка, величие экспрессионизма! Носферату, призрак Ночи, Доктор Каллигари, Тысяча глаз доктора Мабузе...
ВАДИМ: Мабуза. Боюсь Мабузу и Мурнау.
ИГОРЬ: Ты не можешь понять красоты черно-белого и немого, потому что ты – дебил.
ВАДИМ: Я?
ИГОРЬ: И в твоем отце есть дебильное. Ты, Вадичка, плоть от плоти. (Вадим берет гантель и прицельно кидает в Игоря. Игорь уворачивается.) Ай, Вадичка, не надо кидаться гантелей – некому будет жаловаться на злого Мурнау. Сестра тебя не любит, мачеха тоже.
ВАДИМ: Любит, любит.
ИГОРЬ: Не любит, Вадичка, дебилов никто не любит.
ВАДИМ: Любит. (Пауза.)
ИГОРЬ: Иногда я так тебя ненавижу, Вадичка, что черная моя ненависть может окрасить и белые крылья ангелов на небесах.
ВАДИМ: На небесах – Мабуза.
ИГОРЬ: Ага. Значит, Мабуза – на небесах, а Мурнау – в лесу? Да?
ВАДИМ: Да.
ИГОРЬ: И ты боишься Мабузу и Мурнау?
ВАДИМ: Боюсь. (Пауза.)
ИГОРЬ: Вот что, Вадичка, займемся-ка мы цветами. Сегодня среда, и мы займемся цветами.
ВАДИМ: В саду?
ИГОРЬ: Нет – завтра, в четверг, мы будем изучать цветы в саду, а сегодня, в среду, мы проходим цвета.
ВАДИМ: В саду?
ИГОРЬ: Нет, здесь, Вадичка, здесь... (Поднимает зеленый кубик.) Это – зеленый цвет. Лес, листья, трава, гусеница на траве, Сонины глаза. (Поднимает синий кубик.) Синий. Небо, река, платье Ксении, которое ты порвал, глаза ее же, подглазины Алисы Каспаровны...
ВАДИМ: Глаза ее же.
ИГОРЬ: Хорошо! Так что у меня в руках?
ВАДИМ: Кубики.
ИГОРЬ: Да, Вадичка. Какого цвета?
ВАДИМ: Глаза ее же.
ИГОРЬ: Вадичка, мальчик, мне держать ответ перед твоим отцом! Он спросит, знает ли Вадичка, как называются цвета? Он каждую среду меня об этом спрашивает! И знаешь, как я ему отвечаю?... Уклончиво, Вадичка, уклончиво!... Какого цвета кубики? (Вадим смотрит на Игоря и молчит.) Вадичка, я умоляю тебя. Если ты ответишь, я буду бороться с тобой. Да что там бороться – весь мир изменится, если ты ответишь! (Вадим смотрит на Игоря и молчит.) Ладно... (Поднимает красный кубик.) Красный. Кровь; роза; закат, бывает; губы твоей мачехи...
ВАДИМ: Гугу.
ИГОРЬ: Не гугу, а губы твоей шлюхи-мачехи! (Поднимает белый кубик.) Белый. Снег, сахар, обглоданные кости, иногда, Вадичка, кость обгладывают до белизны, твое кимоно, твои глаза, Вадичка, которые стоят тысячи, миллиона глаз Мабузе... (Поднимает серый кубик.) А это, Вадичка, смотри внимательно. Это – цвет Мурнау! Бойся, Вадичка!
ВАДИМ: Мурнау!
ИГОРЬ: Вот и прекрасно, выучил. (Вадим плачет.) Зачем же плакать, Вадичка? Слезы – ни к чему, они нам еще ни разу не помогли, у них нет цвета... Посмотри, приятель, какой ласковый цвет желтый. Солнце, пустыни, моча, китайцы, они пьют желтый чай и ходят под желтыми шелковыми зонтиками и еще говорят друг другу: не надо плакать. (Вадим перестает плакать. Пауза. Неожиданно сжимает руку в кулак и бьет Игоря в висок.)
ИГОРЬ (держась за висок): Мурнау!! (Вадим поднимает серый кубик)
ВАДИМ (с омерзением и ужасом отбрасывает серый кубик): Злой Мурнау! (Поднимает черный кубик. Пауза.)
ИГОРЬ: Ночь, сажа, шерсть на теле твоего отца, если не врет твоя прекрасная мачеха, твой ум, Вадичка, смерть, которая заберет и меня, и тебя, только за мной придет обыкновенный скелет с косой, а за тобой – смерть-дебилка, смерть-даун, она приковыляет, верхом на дебильной раздутой лошади, пуская смертную слюну и бормоча смертное "Гугу", и вместо косы у нее будет Мурнау. (Вадим плачет, потом успокаивается и радостно кричит)
ВАДИМ: Сумо! Сумо! Сумо!
ИГОРЬ: Нет, Вадичка, сумо – это два оплывших жиром дяди с косичками, а то, что ты любишь, называется дзюдо.
ВАДИМ: Сумо! Сумо!
ИГОРЬ: Дзюдо. (Вадим набрасывается на Игоря. Игорь и Вадим борются. Вадим быстро подминает Игоря под себя, неожиданно прекращает борьбу и начинает обнюхивать Игоря.)
ВАДИМ (нюхает волосы Игоря): Розой. (Нюхает ухо.) Лесом. (Нюхает губы.) Сахаром. (Нюхает шею.) Мамой. (Нюхает кисть правой руки.) Ксюшей. (Нюхает живот.) Мочой. (Нюхает ноги.) Мабузой!! (Плачет.)
ИГОРЬ (высвобождаясь): Нет, милый Вадичка, розой пахнет только роза, и то не любая. (Вадим плачет.) Прости, прости меня, я так живу последнее время, что весь пропах мабузой. (Вадим перестает плакать и снова обнюхивает Игоря.) Но я буду лучше мыть ноги, и левая нога запахнет розой, а правая – сахаром. (Вадим окончательно успокаивается и нападает на Игоря. Борьба. Вадим прижимает Игоря к татами и проводит удушающий прием.) Сдаюсь, Вадичка, сдаюсь... (Игорь хлопает Вадима по спине, Вадим не отпускает.) Ты удушишь меня!!
ВАДИМ: Удушу.
ИГОРЬ: Идиот! (Вадим прекращает душить Игоря, но зато крепко сжимает его корпус. Пауза. Игорь начинает говорить тихо, словно напевая.) Спи, Вадичка-дебильчик; спи, ты устал... Ты устал, дебилушка, дебиленок, дебиленочек. Вы утомились за день, мсье Дебилье, спите. Спите и вы, мистер Даун, спокойной вам ночи, и вам прекрасных сновидений, пан Дебильский, и вам, маэстро Дебиллини; и пусть привидятся вам серебряные струны, и пусть они нежно зазвенят для вас, Хосе-Луис Дебильос, а вам – гарем , величиной с небольшой европейский город, почтенный Дебил-оглы; спи, спи, спи, маленький дёбушка... (Вадим засыпает. Игорь освобождается от его хватки, встает, сбрасывает кимоно, умывается из кувшина и надевает старомодную белую шелковую рубашку, а поверх нее – пиджак лилового цвета, наподобие тех, что носили декаденты в начале века. Уходит.)
АЛИСА КАСПАРОВНА: Ты от Вадима?.. От тебя пахнет греко-римской борьбой... У меня обостренное обоняние... Моими ноздрями восхищался барон Дидерикс. Я могла, понюхав пчелу, сказать, на каком цветке она только что сидела... От тебя пахнет борцом греко-римского стиля Чугуновым... Когда он выходил на манеж... (Пауза. Игорь продолжает собирать фотографии.) Конечно, не мне говорить – мои персидские тапочки протухли... Ты знаешь, Игорь, мне подарил их Александр Казимирович после поездки в Белуджистан.
ИГОРЬ: Знаю.
АЛИСА КАСПАРОВНА: Александр Казимирович ловил маньяков... Тыну-плотника, который наводил ужас на Ревель. Он заманивал жертвы при помощи 12-летней сообщницы, выдававшей себя за нищую, торгующую телом. (Пауза.) Представьте себе, Игорь, очаровательное голубоглазое создание... Она присутствовала при всех пытках, которым Тыну подвергал пленных, перед тем, как перегрызть им горло. Ее взял на воспитание один молодой богач с причудами. Она жива и сейчас и любит гулять по улице Пикк и слушать пластинки Фишера-Дискау... Ты все собрал?
ИГОРЬ: Почти.
АЛИСА КАСПАРОВНА (берет со столика фото, только что подобранное Игорем): Это – Севочка Левенвольде, он водил меня в кабаре на спектакль "Невский Дракула". Он говорил мне: "Я встречал в своей жизни женщин, более красивых, чем вы, но более магнетической женщины я не встречал никогда". (Игорь садится на стул, берет со столика колоду карт, тасует.) Кто был магнетическим, так это поручик Иволгин. Он подходил к пяти здоровенным мужчинам и грабил их, а они только стояли, разинув рты... (Широко раскрывает рот и разводит руками.) У него был лакей... Пахомка? Трофимка?.. Чем-то на тебя похож. Он воровал дорогие вина, и его пороли за псарней, а псы нервничали, особенно, мой любимец, борзой пес Лешак...
ИГОРЬ (достает деньги): Пять южноафриканских рэндов.
АЛИСА КАСПАРОВНА (встрепенувшись): Уже? Что ж, выбирай любую. (Игорь выбирает из вороха фотографий одну.) Глаз-алмаз, Ниночку Кириллову схватил. И зачем она вышла замуж за этого Августа? Мне кажется, он нарочно спрятал цианистый калий... (Игорь дает Алисе Каспаровне две карты.) Еще. (Игорь дает третью.) Он был очень красив лицом, но слаб здоровьем. Малейшее дуновение ветра приводило к жару в 41 градус, чуть несвежий продукт – к злейшему отравлению с кровавой рвотой. Еще... (Игорь дает четвертую карту.) Он запоминал даже такую чудовищную информацию, как срок беременности сумчатой волчихи или среднегодовую температуру острова Барбадос. Еще.
ИГОРЬ: Не много ли? (Дает Алисе Каспаровне пятую карту, Алиса Каспаровна замирает, глядя в карточный веер. Игорь берет себе две карты, затем третью.) Девятнадцать.
АЛИСА КАСПАРОВНА: Двадцать.
ИГОРЬ: Покажите.
АЛИСА КАСПАРОВНА: А зачем показывать? Двадцать – и на Барбадосе двадцать. Ну, смотри, если хочешь. (Раскрывает карты.)
ИГОРЬ: Алиса Каспаровна, я же говорил, валет – два, дама – три, король – четыре. А вы как считаете?
АЛИСА КАСПАРОВНА (смотрит в свои карты): Ой, и вправду – жир.
ИГОРЬ (тасует колоду, затем достает деньги из кармана): Десять рэндов.
АЛИСА КАСПАРОВНА: Выбирай...
ИГОРЬ: Алиса Каспаровна, я уже выиграл у вас семь женских фото, три мужских, три супружеских пары, шесть гимназисток и авиатора Макарова за час до перелета Петербург – Вильно.
АЛИСА КАСПАРОВНА: Коля Макаров – всегда подтянутый, как струнный инструмент, точно вот-вот зазвенит...
ИГОРЬ: И потому сейчас я прошу вон ту белую кожу. (Показывает на кусок белой кожи, висящий на стене.)
АЛИСА КАСПАРОВНА (озираясь): Это невозможно. Кожа, о которой ты говоришь, с кресла Роллс-Ройса барона Дидерикса...
ИГОРЬ: Двадцать рэндов.
АЛИСА КАСПАРОВНА: Они были прекрасны: барон Дидерикс, с низким бархатным голосом, и его белый Роллс-Ройс.
ИГОРЬ: Пятьдесят.
АЛИСА КАСПАРОВНА: Они слились в единый образ...
ИГОРЬ: Сто. (Достает несколько купюр.)
АЛИСА КАСПАРОВНА: Все равно, что с меня кожу снять... Карту. (Игорь дает две карты.) Он говорил мне: Я встречал женщин более красивых, чем вы...
ИГОРЬ: Но более магнетических – никогда... Боюсь, Дидерикс украл эту реплику у барона Левенвольде.
АЛИСА КАСПАРОВНА: Избавь, за всю жизнь копейки не украл. Карту. (Игорь дает Алисе Каспаровне карту.) Вот кто был магнетическим...
ИГОРЬ: Так это поручик Иволгин.
АЛИСА КАСПАРОВНА: А откуда ты знаешь? Карту.
ИГОРЬ (дает карту): Мы знакомы по Константинополю. Он пытался открыть там Русский Увеселительный Дом. Не вышло – один жулик-киевлянин перебежал ему дорогу.
АЛИСА КАСПАРОВНА: Шутку любишь? А к Маргарите тоже шутки ради подбираешься? Карту... (Игорь дает Алисе Каспаровне карту. Алиса Каспаровна смотрит на нее – на лице появляется выражение ужаса.)
ИГОРЬ: Жир? (Пауза.)
АЛИСА КАСПАРОВНА: Ставлю все, что есть в этой комнате, в обмен на кожу.
ИГОРЬ: Идет... Играю вслепую. (Откладывает себе три карты рубашками кверху. Две карты дает Алисе Каспаровне.)
АЛИСА КАСПАРОВНА: Еще... (Игорь дает третью карту, пауза.) Игорь, посмотри, что там такое... на полу. (Игорь встает, отходит в другой конец комнаты, делает вид, что что-то ищет. Алиса Каспаровна меняет одну свою карту на две из колоды, свою прячет за шиворот. Игорь делает вид, что не замечает, возвращается.) Подобрал?
ИГОРЬ: Подобрал.
АЛИСА КАСПАРОВНА: Спасибо, золотой. У меня двадцать одно. (Пауза.)
ИГСРЬ: Поручик Иволгин играл как-то в винт с одним господином, оказавшимся нечистым на руку...
АЛИСА КАСПАРОВНА (недоверчиво): И что?
ИГОРЬ: Что-что? Выгнал шулера на мороз, в чем мать родила.
АЛИСА КАСПАРОВНА: Ну, ладно, при чем тут мороз? Сейчас лето, и у меня – двадцать одно.
ИГОРЬ: Было три карты – стало четыре.
АЛИСА КАСПАРОВНА: Зачем-то поручика вспомнил...
ИГОРЬ: Было три карты – стало четыре.
АЛИСА КАСПАРОВНА: Ни слова не поняла из того, что ты сказал.
ИГОРЬ: Туз за воротом...
АЛИСА КАСПАРОВНА (после паузы): Да, я смошенничала.
ИГОРЬ: Да, в