ДВА СТАРИКА

Два старика смотрят друг на друга. Они голые по пояс и на груди у них седые волосы. Они медленно улыбаются и спрашивают у меня точное время. Я смотрю на часы и отвечаю им достаточно вежливо. Я говорю им, что продаю гантели, и спрашиваю: не хотят ли они у меня их купить. Старики интересуются весом гантелей. Я отвечаю:

– Каждая весит десять килограмм, но путем несложных манипуляций вес можно снизить до шести.

Старики считают мое предложение достойным внимания. Они говорят:

– Мы давно хотели увеличить некоторые мышцы. Мы всю жизнь стремились к этому, но не было такой возможности. Теперь мы благодарны Вам за Ваше предложение!

Старики демонстрируют мне свою мускулатуру, поворачиваясь и так и сяк, сгибая при этом искореженные артритом суставы. Я и без того вижу, что мышцы их совершенно усохли: бицепсы болтаются, как полотенце, остальные кости просто покрыты высохшей пятнистой кожей, мешок живота висит в меру отвратительно. В общем они даже не противны и еще могут внушать уважение, напоминая про кости забытых предков. Они говорят:

– Мы – ветераны четвертой войны за независимость колониальных анклавов. Когда не жарко, мы надеваем специальные кители с медалями за боевые заслуги. Заржавевшие булавки медалей не позволяют снимать их с кителей, к тому же мы опасаемся, что из окантовки некоторых орденов выпадут фальшивые бриллианты. Поэтому вот уже шестьдесят лет мы сохраняем кители в неприкосновенности. Стирать их ни в коем случае нельзя, но так как от носки они пачкаются, мы никогда не надеваем их, а только рассказываем, что можем надеть при случае. К счастью никто не требует этого от нас. Кители достаточно ветхие и, вися в шкафу вместе с другой одеждой, отпугивают от нее моль.

Старики молчат некоторое время. Я тоже молчу, не зная, что сказать.

– Ничего, кроме этих кителей, у нас нет. Поэтому мы голые по пояс, – наконец, говорят они.

Опять они молчат, и молчание их меня уже раздражает, хотя сердиться на них нет никаких причин. Наконец, они говорят:

– Кителей у нас тоже нет. Мы продали их за долги. Стыдно признаться, но мы продали их вместе с медалями: все равно они не снимались.

Я как всегда чувствую себя дураком, понимая, что гантели старики купить у меня не смогут из-за своей бедности, да и вообще они не нужны им: весь разговор они завели для того, чтобы только не омертветь окончательно. Вопросы и движения позволяют им продлить день, а договор со мной – неделю. Старики смотрят на меня, неловко потирая руки. Я думаю только об одном: кому же продать гантели?

15.07.2001