| ПОЭЗИЯ | Выпуск 18 |
|
* * * Ну и Поменял я Ближнее зарубежье На дальнее Дальше Родина не стала Но и не приблизилась Осталась все на том же Расстоянии памяти На расставании памяти Love parade Сколько разноцветного мяса Мясопотамия плоти Порнокопытные стада Заряженных марихуаной Оргиазмично содрогающихся Фаллосоголовых и вагинообразных Какие пышные Похороны любви София Научила Лепить из песка Яблоко и рыбу Разговаривать С облаком И одуванчиком И отмахиваться От времени Как от назойливой мухи Какой, какое, какая Смотри День какой солнечный Облако какое сдобное Листва какая свежая Смотри Хлеб какой золотистый Молоко какое вкусное Роза какая красная Смотри Мир какой старый Дитя какое розовощекое Жизнь какая краткая А тебе остается Восхищаться не переставая Какой Какое Какая Рихтер И проступила музыка сквозь пальцы Пещера – Ты – русский, – Утверждают знающие меня немцы. – Ты – немец, – Внушают мне знакомые русские. – Я – никто, – Говорю я на всякий случай. И под циклопическими сводами пещеры Летучие мыши эха Испуганно вопрошают: – Кто?.. Кто?.. Кто?.. Вкус времени В лесу Жизнь спустя Наткнулся на муравейник Вспомнил детское лакомство Опустил в муравейник веточку Вкус времени – Вкус печали Ау Сухомятная русская сказка – Деревянная ложка, ау... О. Мандельштам Помню, В детстве соседом моим Был великан по фамилии Ау. Думал всегда я, с именем этим Пропасть невозможно в России. Но, видно, жизнь наша – Сущая пропасть: – Ау, Ау-у, – зову, Но приходит Безмерно усталое эхо В ответ Как звезда с звездою Э-эх, брат, Чем мы занимаемся – Игрою в слова, Раскачиванием значений, Поискам новых смыслов. По амплитуде Мы узнаем самых смелых: У этого первая космическая скорость, А этот преодолел всякое земное притяжение И теперь там... Как звезда с звездою Балерина Плоти Ровно столько Чтобы воплотить душу Снаряжение для Дон-Кихота Этот старик сухопарый, Ну вылитый циркуль, Роется в баках с отбросами. Безумный. Ворчит про себя: Это – шлем. Это – щит. А это – копьё. Есть из чего подобрать Снаряжение для Дон-Кихота. * * * Кроет край мой вороний грай И кому не лень – всякий кроет... (кроме нас с тобой) и попробуй сыграй В две струны своих, голос крови. Не похожи мы на важных гостей Да и нет в нас хозяйской спеси. Ах, как выдует ветер да из наших костей Много русских пронзительных песен. Содомяне То ли морось, то ли вьюга, Воет волк иль человек? Что ж, понятно, – Кали-Юга, На дворе железный век. Тополь в сумерках ржавеет, Жестяным листом звенит. Пожалеть – не пожалеет, Всякий – всякого винит. Всякий всякого с рычаньем На куски зубами рвет, Оттого и не встречаем Ангелов у городских ворот. От напрасной крови пьяны, Позабыли мы о Нём. Оттого мы – содомяне – Будем сметены огнём. Прохожий Гонит ветер листьев ворох. От костров промокших гарь. С голой ветки канул ворон, Как обугленный Икар. От простуды грудь не пряча, Разметав кашне крылом, Человек идет незрячий, Сквозь эпоху напролом Мимо пустырей, бараков, Обезумевших старух, Бюстов старых вурдалаков, Нищетой вопящих рук. Мимо спеси, мимо хамства, Где понурый, как гондон, Флаг очередного ханства И все тот же полигон. Мимо новых декораций, Где всё тех же крыс грызня. Вот такая, друг Гораций, Выпала ему стезя. Подражание Катуллу С лицом помятым и совсем не херувима Я, бывший гражданин поверженного Рима, Эрекция, эриния, – твержу, с одра восстав, Тебя, любимая, как книгу залистав. Пускай волнуется толпа на грозных стогнах, Волнуюсь я, твоим взбодренный стоном. Пусть кто-то вздыбливает новый флаг, А я шепчу тебе: "Удобней ляг". * * * Кто ты, где ты, человече? – Вдруг очнешься ночью злой – На каком земном наречье Мать звала тебя домой? Кто ты? – грек или китаец Иль, быть может, иудей, Нелюдимейший скиталец В лютом сонмище людей. Где ты? – выронивший имя, Проворонивший себя, Гражданин какого Рима? Мимо – снова не судьба? Кто тебя к такой-то маме Спьяну ль, сослепу завёз? Ночь зияет черной ямой, И пылает известь звёзд. |
|
|
|