| ПОЭЗИЯ | Выпуск 19 |
|
* * * Равнинное лицо с глазами небесными или морскими. Начертано на амальгаме зрачков всё виденное ими. Что не туда вели дороги, не то обозначали дали. Что слаще дoма, чем в остроге, в больнице или на вокзале. Что выход – это выход в море, но лучше, если в небо будет. Где ни отчаянья, ни горя, а только ангелы и люди. * * * Декабрьская ночь... О черепи- цу бьется головой безумный ветер. Хочу сказать: еще не время, спи, идет война и холодно на свете. Хочу промолвить: глаз не открывай, еще темно, опасно, дико, жутко. Но и во сне пустырь, барак, сарай, окно с решеткой, караула будка. Что здесь, что там... Здесь – это там, там – здесь; и там и здесь ни радости, ни воли. Но есть любовь, и есть благая весть о царстве неком, где не будет боли. Где не унижен и не оскорблен, не угнетен, не загнан, не запуган... В чужой стране хочу прервать твой сон и не могу: война, пустыня, вьюга. Декабрь 1994 * * * Зрячий голос птицы так высок, как на мачте флаг или порыв. Взгляд косящий выдавил зрачок, оттого что пух с пером пуглив. Потому что жалкий этот дым – светло-синий, темно-голубой, будет окончательно судим за свою незрячую любовь. * * * Перу Орнеусу Снег осыпается как штукатурка с тверди небесной, исхоженной Джотто. Бьется предчувствием сердце так гулко, словно пространство не что-то, а кто-то. Словно платком оно машет и прочим через бойницы и окна с решеткой. Падает снег все длинней и короче, чтобы зрачком завладела нечеткость. Падает свет, а не снег с небосвода – хлещет и льется, течет и струится. Словно объявлено время Прихода за пирогами с унылой корицей. 24 октября 1999 г. * * * Распался кокон шелковый, истлел, речь отошла, как армия отходит. Крошится свет и оседает мел на мозга вулканической породе. Стать мифом и ослепнуть от родства, забыть ориентиры и привычки. Ничей не допускает торжества, ничьё не вскроешь с помощью отмычки. А что ещё?.. Пусть страж войдёт сюда, пусть входят все, кому не лень, и видят, что смерть прошла и новая звезда на бывшее не может быть в обиде. * * * Дожди застолбили дорогу, ведущую к Господу Богу. Стал грязью пейзаж после битвы. И тоньше, чем лезвие бритвы, тень бродит и слиться не хочет с тьмой внешней, с тьмой тьмущей, с тьмой ночи ночей, с тьмой пустыни, с тьмой зла. Тень жизни, что не умерла. 1993 г. |
|
|
|