| ПОЭЗИЯ | Выпуск 23 |
|
................................. ОРФЕЙ Ни в чём нет смысла. Я не слышу, не соприкасаюсь. Не топлю камина. Бессмертной пустотой растёт во мне моя потерянная сердцевина. Мне холодно. Не разогнуть колен, когда встаю за коньяком. И рюмку расплескиваю. Что пришёл, Силен? Зачем? Я не игрок уже. Дай руку, хоть подойду, увижу небо. Тайн подземных страж и узник - не живу я. СИЛЕН Ты постарел, Орфей. Седой. Но там, под кожей, неподвижную, тревожно - жизнь ощущаю. Мелют жернова, перебегают токи, бьётся жилка. Я чувствую: ты сжат. Напряжена медь мышц. И лебедь горла как пружина. ОРФЕЙ Я жив - тем хуже. Холодно стоять. Там - кончилось. Досматриваю ленту. Пустое небо. Даль. Достань стакан. Плесни, глотнём. И уходи. СИЛЕН Силену так не отказывают. Знаешь сам, чей я посланник. Перед кем предтеча. Ты должен быть и петь. Твой дар богам вручён. ОРФЕЙ И дуй в свирель из всех предсердий! Мне надоело, слышишь! Мне б понять, зачем всё было: капли солнца, эхо, крадущееся в листьях... Два пятна - на лбу и на плече нагом... Про это написано: любовь, двойник, судьба, всё прочее. Мне больно думать, видеть, знать, чувствовать. И имя вспоминать. Мне больше некуда: я был в Аиде. СИЛЕН Боль и блаженство - братья. Домино. Взаимность тьмы и света. Смех со смертью. Не веришь мне. Но ТОТ идёт за мной. Он лучше уговаривать умеет. ОРФЕЙ Спаситель-Дионис! Ты, царь, - как тать! Я ждал тебя. Но - кончен. Нож в котомке. Где был ты десять лет назад, когда... Вы, боги, вы - предатели. Никто вы. ДИОНИС Не мучайся: здесь зеркало. В стекло ты упираешься. Рассечь нас нельзя. Мы, боги бедные, всего лишь отражающая бесконечность. Слой воздуха над плёнкой серебра. И лучик мечется меж стенок белых. Всё, называющееся “судьба”, “путь”, “жизнь”, “бессмертие” - всё это было в любом из смертных миллионы раз. Повторено в бессмысленности круга: от разлепленья до смыканья глаз, - как в зеркалах, наставленных друг в друга с безумством совершенства. Так решил за нас Отец. Мы все сыны господни: бессмертные, мы так же смертны. Жил переплетение, и вдох, и память. Мы только выше и сильнее вас. Мы с вами - надзиратели и зеки. Центр и окружность. Крюк и цепь. Как звать тебя? Орфей. Что это значит? В землю вмерзающий. Всё ждущий в небеса. Боящийся мгновенной боли. Смерти не чувствующий. Страждущий без сна еды или одежды. В страхе, смехе, страданьи содрогающийся. Сам как на ладони, - а в своей ладони сжимаешь Космос. Зёрнышко, сезам - передвигаешь горы. ОРФЕЙ Стой, одно мне скажи: ты от кого? Ты, пёс! Ты кем подослан - Зевсом? Все, в кого я верил, меня тогда оставили. Я, наг, сошёл туда - я вышел, наг, оттуда. Вы отняли и не вернули. Вы, Титаны, Мойры - всё равно. Что ж ныне ты ищешь у меня? Чтоб я судил вас, вечных, так, как осудили вы нас? ДИОНИС Жизнь - преступление. Все под судом. Никто не избежит. Но есть надежда на милосердие. Упасть и ждать, когда богатый бог протянет к нищим. Из милости, из прихоти пожить ещё оставит. Но - одно за скобки. Ты не имеешь права быть один. Один - мятежник. Холостой в обойме. Пощёчина Всевышнему. Грех: больше, чем воровство, убийство: там с людьми. Пой с ними. Если было - вспоминай. Пиши стихи о мёртвой. Это ценят. Никто не говорит “забудь”. Молись. Ставь, если хочешь, свечки. Можешь плакать по вечерам. Знай, чувствуй. Но - живи с людьми, как все. Как велено. И скоро полюбишь снова. Расцветёшь. Весной так расцветает ирис. Запоётся как жаворонку: небо, счастье, свет. Господь тебя как Иова прославит. ОРФЕЙ Жить так - подачка. Надоело ждать. Потеря смысла - больше, чем потеря: она - бессмертие. Я не хочу вас слушать, помнить, чувствовать и видеть. Вы, боги, мне - никто. Я сам себе никто. Атропа, Эос, Эвридика - такие же никто. Среди теней и отражений - надоело. ДИОНИС Вам, людям - странно! - нужно “смысл”. Зачем? Как будто это пища, воздух, камни. Казалось бы, живи. Шуми как дождь. Играй как речка. Там - никто в природе не понимает “смысла”. Просто так. И человек ведь так же просто: дышит, сбирает, что поесть. Стучит к теплу. Ждёт ласки женщины. Всё это просто. Всё как у нимф, растений, птиц, зверей. Но, бедный, называет воздух - “счастьем”, вкус пищи - “радостью”, “любовью” - ТО. И собственное прекращенье - “смертью”. И главный смысл, которого всё ждёт, найти не может, мучается - “Богом”. Ты горд, Орфей, но тоже человек, такой же, как и те. Им лучше в яму, чем потерять надежду слова “смысл”. Я проще ставлю. Ты - должник. Тюрьму или свободу? Выбери свободу - и заплати. В свет выйдешь. Боль забудешь. ОРФЕЙ В свет. И - увидеть! Выбираю тьму. .................................................. ХОР Вокруг кричит безумие. А тут, под кожей - разрывающая бездна растёт: как каменная; как с разбега в бессмертие; как трещина во льду. Не умереть, ведь не с чего, не жил, а только видел краешек: не трогал, а только видел. Вот - прошла, в чужих, и головокружение. И только. И лгал “люблю”, но было не любовь, а больше: бесконечность, вены надвое, налью из них. Но ты, моя Менада, не сможешь это пить. Какая боль! И жизнь меня выталкивает из, как магма из вулкана, крик из горла. Я чувствую - не удержусь. Нагое и вырванное сердце пьёт флейтист. Весь мир отваливается как с плеч чужая кожа. Тьма, и не нужна мне ничья рука. По звону звёзд, по гамме как по ступеням поднимаюсь в смерть. .................................................. ДИОНИС Отец! Ждёшь, слышишь! Слышишь! Крик: твой сын, смертельно ранен. Твой единородный - я гибну! ЗЕВС Боль в тебе. ДИОНИС Меня Орфей над смертью оскорбил - как обезглавил. Я не могу со скорбью этой быть. ЗЕВС Ты ли бунтуешь? ДИОНИС О, я не бунтую. Мне выход - ты, или небытие. Он отказался чувствовать и верить. Без этого не может человек. Не должен. Твой закон. А я хранитель. И если может он - я не могу. Он - или я. Дай мне его желаний: пусть оживёт. Дай мне его у Мойр! ЗЕВС Не волен я. ДИОНИС Ты? Ты, отец? Ты сына оставил? На убийство отдаёшь? ЗЕВС Несбыточного просишь. Сам не властен. Ты знаешь, Мойры - кто? Они - никто. За краем бытия. Куда не крались ни боги, ни титаны. Крон, Уран, Гиганты, Гея - страшные, но наши. А те... Я всё могу, но не могу их вызвать: просто - имени им нету. Когда зовём не именами, а бессмысленными выдохами. Море. Бессонный берег. Пена. Знает их Один. Смотри! Я ужас открываю тебе. Есть - кто? Кто больше, чем Уран, и меньше, чем ничто. Нигде и всюду. Старик, младенец, девственница, труп. Без имени - и всеми именами. Он знает, где. Ты у Него проси. ХОР Над нами облака. Над ними Зевс. Над ним Уран. Вокруг Урана Космос, сплетающийся с Хаосом. Над ним и выше - Ангелы. Над ними втайне танцуют Шестикрылые. Вне их молчат Многоочитые. А дальше, над ними, в бесконечной пустоте и холоде. Как лик на дне колодца. Как птица в капле купола. Как - кто? Цепь отражений - весь всегда и всюду - там обрывается. В стекло глядишь - и ничего не видишь. Крикнешь - но сам себя не слышишь. Там, на дне, сквозь льда - дыханье Будто бы следят. ...Как падают на зеркало лучи, так падают на землю наши души, и отражаются, и в пустоту уносятся. Откуда и зачем мы - никто не знает. Знает Пустота. Безумный Ум. Слепой Свидетель. Камень на камне: там, на перевале. Там я проходил однажды. Было жарко. Плыла полынь. Кузнечик стрекотал. И из-за гор - как тишина - всходила бессмысленная бесконечность. Вдруг Услышал я как будто шёпот: “Анджей!” Я обернулся. Дымка. Никого. Я дальше зашагал. И вот до слуха коснулись переливы ручейка. Шаг, поворот. На самом перевале, чуть от дороги - камень. И на нём другой, поменьше. А на этом - третий. А в стороне, в ложбинке, лёд бледнел, и из него бежал ручей. Он лёгкий звон говорил. У ручейка сидела на корточках, спиной к дороге... Кто? Какая-то... кореянка... тувинка... А может, китаянка. По спине рассыпались косички. Было важно остаться незамеченным: я стал за камень. Китаяночка сидела всё так же, скорчившись. И иногда плескала по воде ладошкой. Сколько так сжалось времени? минута? год? или миллениум? Я и не знаю. Вдруг повернулась. Подняла лицо. Оно костистым было и безглазым, как птичий череп. Там вот, год назад я пробирался в ивах и набрёл на остов птичий. Он белесой стрелкой указывал на север. Мне гляделось без ужаса. В грудь тишина налипла. Я понял отчего: ручей застыл. |
|
|
|