top

Образы главных героев (включая личность Автора),
а также основные сюжетные линии повести
являются продуктами моего воображения.
Любые совпадения - случайности…

Мы сидели на заднем дворике (мы, т.е. я, Том, Груша и Замятина), слушали новую пленку Bjork и пили "отвертку". "Отвертка" - если вы знаете - смесь водки и фруктового сока. Напиток для тех, кого не прикалывает просто водка. К тому же пить водку в такую жару - извращение. Даже говорить не охота, хочется лишь одного: спрятаться под солнцезащитные очки и всасывать терпкую прохладу через соломинку, через соломинку - прямо в мозг… Как еще бороться со скукой? И надо ли с ней бороться? Черт побери, вспоминаются веселые денечки, когда наше общение с алкоголем было на редкость простым: огурец, хлеб, бутылка 0,5 л и портвейн на запивку. Мы тогда были другие. Слушали "Nautilus Pompilius", читали Достоевского, верили в любовь и считали, что "Prodigy" попсовее "ДДТ". Читали стихи когда попало и кому попало. И всегда напивались, как говорится "в котлету"… В общем, были наивные, как слюни. Один мудрец говорил: "Наивность - двоюродная сестра невинности и родная - глупости". А по-моему, все три понятия - синонимы… Теперь у нас есть коктейли, есть лимон, посыпанный сахаром, есть задний дворик, куда Том установил пару пляжных кресел, диван и пляжный огромный зонт. Стаканы, пепельницы… Музыка… Кому не нравится - может не смотреть.

Помню, с нами долгое время тусовался один тип - Винт. Он был музыкант, играл "панк" и думал, что именно он изменит мир. "Послушай, Винт, - говорили мы ему. - До нас было столько народов, которые постоянно что-то ставили, меняли и переделывали. На наших плечах с рождения тяжесть уйм тысячелетий, куч идей и безумного количества людей. Спорить с миром - это значит, спорить со всеми ими одновременно! Расслабься, посмотри на мир сверху вниз и улыбнись!" Однажды он сказал: "Ребятки, у вас нету досуга". То есть, он имел в виду, что у нас не бывает досуга, как на Северном Полюсе не бывает зимы. Понимаете? Винт всегда был непохож на нас. Ему всегда было мало одной музыки, одного чистого общения и одного стакана вина. "Эй, Винт, почему ты всегда так суетишься, почему ты всегда пытаешься прыгнуть выше своей головы? - спрашивали мы. - Ты пытаешься самоутвердиться или получаешь от этого некое удовольствие?" А знаете, что он действительно любил? Только не смейтесь! Группу "Тараканы".

Чего я вдруг о нем вспомнил? А потому что именно я должен был (вместе с Томом и Грушей) встречаться с Винтом на сейшене в кинотеатре "Юность". Что такое сейшн? Сейшн - это (кто не знает!) такое место, где собираются самые плохие музыканты местного разлива, играют плохие песни на плохой аппаратуре публике, возрастной критерий которой не превышает, как правило, двадцати лет, но все уверены, что лучшего мероприятия на всем белом свете не сыскать. Очень часто музыканты бывают пьяны, как свиньи… Однажды Винт свалился со сцены прямо в зрительный зал.

Музыка закончилась. Том устало поднимается с кресла, ищет любимый альбом "Depeche Mode" в кармане джинсовки, и я вижу Замятину, которая, сощурив глазки, наблюдает поверх очков за мускулами Тома, играющими под футболкой при малейшем движении. Замятина любит Тома. А все это знают: и я, и Груша… И даже Том, я уверен…

Вчера мы с ним встретили Винта напротив "Юности". Он клеил афиши сейшена на мусорные баки. Название сейшена было идиотское: "Снова лето!", название групп: "Рот-Фронт", "Звери", "Стабилизатор" и еще что-то… Винт пел в "Рот-Фронт" уже лет пять, они записали пару альбомов и впервые выступили как одни из организаторов концерта.

- Это будет необыкновенный сейшняк! - твердил Винт, когда мы пили пиво в летнем кафе. - Обещали приехать "Ищите волка!"… Представляете, что будет?

С Винтом было еще два панка - Глэм и Василий. Они зарабатывали тем, что играли в трамваях и у вокзала, Винт навязчиво хотел их напоить и истратил на двоих рублей сто пятьдесят. Глаза у Глэма и Василия были несчастные, и я предложил Винту занять им сколько-нибудь на полуфабрикаты, а этот придурок ответил, что деньги кончились и вообще ему надо поговорить с Томом о деле.

- У нас было утром с полтинник, - сказал Глэм. - Но я не удержался и купил в "New Music" двойной альбом "Звуки МУ".

- Отвяжись, кот! Тут на водку не хватает, а он… и вообще он мне еще Ницше не отдал

- Принеси лучше Хармса… И Тарковского ты мне обещал.

- Фадей. Но у него сейчас ничего нет, а деньги мне нужны. Если у вас есть Ganj, я за завтрашний вечер могу "косых" двадцать загнать.

- Краснопогонников нет. И шибко светиться я не буду. Там во время концерта стоит первый "костыль" всучить, а потом будут подходить.

Винт отрастил здоровенный ирокез малинового цвета. Видели "Кровавое лето Сэма"? Помните панка, которого еще в конце избили, приняв за убийцу-психопата? Копия - Винт.

- Ок. Наша цена - двадцать пять за штуку, - сказал Том. - Идет?

…Сейчас часа три. Том еще не собирается. Честно говоря, не очень-то охота тащиться на эти музыкальные изуверства. Долгое общение с панками вводит меня в депрессию. Наш преподаватель по культурологии говорит: "Нет культур высших и низших. Есть просто культуры - разные, но в этом и вся прелесть".

Субкультура Панков - это что-то вчерашнее! Я так считаю. И не только я.

- Это как-то связано с астрономией? - спросил Груша, допивая "отвертку".

- Это я прочитал на листочке из календаря. Там иногда рядом с числом пишут прогнозики про астрологические циклы и прочую муть.

- Ага. Словосочетание клевое. Мне сразу представляется что-то холодное и серебряное… - сказала Замятина.

- Когда-нибудь я напишу книгу… Она будет называться "Луна в рыбах", - сказал Груша и улыбнулся.

У Груши был огромный рот. Будто кто-то разорвал его голову на шарниры и скрепил у затылка… И две части болтаются независимо друг от друга, туда-сюда… Туда и сюда…

После встречи с Винтом и теми двумя панками (как их зовут?) я поехал с Котом в киношку. Смотрели "Амадея" Милоша Формана. Посреди сеанса - звонок.

- Ты мне звонишь на сотик только, чтобы сообщить, что она бухает у Романа? Я ее не видел уже месяца полтора, и, если бы мне каждый раз звонили по такому поводу, я бы разорился.

Досматривая "Амадея", я растеребил полкресла (потом все брюки были в поролоне), разорвал входной билет в клочки и засунул спящему Коту в карман… Конечно, я поехал. Не хотел, но поехал.

Таксист всю дорогу напевал какую-то глупую песню и злобно матерился на гаишников, пытавшихся отрегулировать пробку на мосту. Те показывали ему средние пальцы и улыбались. Я спросил, можно ли курить в машине, таксист запретил, за что я ему потом недоплатил полтинник.

Я знал Романа с детства. Его отец, дядя Осип, был директором крупного завода, но его сняли, по-моему, за педерастию. До этого они были с моим отчимом друзьями. Кстати, именно Роман познакомил меня с Юлей. Жалею ли я об этой встречи? Наверное, да, но, скорее всего - нет.

Крики я услышал, заходя в подъезд. Поднимаясь, смотрел наверх и видел, как на площадке четвертого или пятого этажа Юля борется с каким-то переростком. Они кричали ругательства, он хватал ее за руки и с размаху бил по щекам, она грязно материлась и плакала. Они пьяны. Остановившись шагов за пять, я наблюдал, как он, алкоголик в потрепанных джинсах и старой майке, ломал ей тонкие запястья, не давая вырваться, и плевал в лицо. А потом с силой бросил об стену и размахнулся для нового, более сильного удара… Она съежилась, как собака под палкой, и закрыла глаза…

Я просто стоял и смотрел… И, если бы не усталость, досмотрел бы эту интересную картину до конца.

Мужик повернулся, удивленно вытягивая небритое лицо, и выдавил из своего поганого рта:

Он опустил руку и, пытаясь скрыть испуг, важно и нелепо выпятил грудь.

Я поднялся к ним, смотря на Юлю. Она медленно сползла по стенке и, сев на корточки, уставилась в пол.

- Я ее муж,- и сам удивился, насколько эта фраза получилась тихой и жалкой.

Несколько секунд длилась тишина. Он посмотрел на нее, потом на меня и исчез.

Под ее глазом синяк. Тушь размазалась по щекам, растрепанные волосы выбились из-под заколки.

Уткнувшись лицом в согнутые колени и усевшись прямо на пол, она посматривала на меня искоса и дрожала. То ли замерзла, толи от рыданий, а может быть от испуга. Думаю, от всего одновременно.

- Ты ненавидишь меня? Прости… Я сегодня очень плохо выгляжу.

- Это ты с ума сошла. Ты сдохнешь где-нибудь и никто не узнает.

- У скольких ты брала в рот за эти два месяца?

Я насильно задрал ей рукава и осмотрел синие дорожки от уколов.

- Вали отсюда, пока этот придурок тебя не убил.

Что-то оборвалось внутри и стало тяжело дышать. Уходя, я чувствовал, как удары сердца бьют по вискам… Она кричала мне в спину:

Уже на улице я остановился, снял куртку и поднялся обратно. Юля сидела у стены точно в таком же положении, закрыв глаза рукой.

По пути домой я купил себе самую дорогую сигару и портвейн. Дома пододвинул кресло к зеркалу, сел и пил всю ночь, разглядывая любимый журнал с Мэрлин Монро на обложке. Прикрывая руками грудь, она кокетливо запрокинула голову назад и смеялась.

Она молчала. Продолжала скалить свои белоснежные зубки.

- Ну ты и дура. Не обижайся, конечно, Мэрлин, но ты круглая дура!

Фотография на обложке неестественного, ядовито-красного цвета продолжала жить, как сон о женских пороках… О груди, о хохоте, о задирающихся юбках… Мэрилин Монро - сумасшедшая дочь сумасшедших родителей, любовница Антона Ла Вея, смотрит на спящих всю ночь огоньком из пепельницы, давно усопшая, но живая на глянцевых разворотах журналов и в эротических фантазиях тех мужчин и женщин, которые любят погорячее…

В музее двадцать экспонатов,
И десять белых экспонатов,
И десять черных экспонатов,
По два на зал, по два на зал .

Я вчера была в художественном музее на выставке современного искусства, в то время как Кот и Том тусовались по городу, а Груша спал.

- Не правда ли выставки похожи на больничные коридоры? - сказал мне один из художников. - Особенно этот музей. Тот же стерильно-белый цвет, те же репродукции на стенах.

- Разве это репродукции? - возразила я. - Это картины.

- Какая разница? А главное здесь тишина как в больнице. И все находящиеся внутри настолько изолированы на время присутствия здесь, что не отвлекаются ни на что, они полностью сконцентрированы на собственных болезнях. Лишь одно может их немного развлечь - приход нового гостя, он сопровождается таким шумом, что не заметить новичка очень трудно… Клиника человеческих душ.

Я видела картины этого художника. На одной из них посреди абсолютно черного фона наклеена небрежно вырезанная из какой-то газеты фигурка коровы. На ее изогнутых формах вымени и живота красовались обрывки полос типографского шрифта, а где-то на лбу - вырванный уголок фотографии.

- Знаете, что мне самому нравится в этой работе? - спросил художник.

- Ты сама чем занимаешься? Живопись? Журналистика?

- Здесь, пожалуй, можно встретить только представителей этих профессий.

- А вон тот критик с бородой сказал мне, что ты дочь мэра.

- Нет, просто интересно… Можешь не отвечать.

- В первый раз вижу дочь мэра, которая торгует марихуаной.

- Ха! Конечно, нет. Просто это несколько странно.

ГАЗ

Повесть