| КРЕЩАТЫЙ ЯР | Выпуск 3 |
Пал Палыч был отчаянным любителем плавания на надувной лодке, а вовсе не на байдарках и каноэ... Резиновая лодка бережно хранилась в полунакачанном состоянии, чтобы в спущенном не образовывались пролежни, а в полностью надутом – не растягивалась резиновая кожа.
Лодка занимала почти всю девятиметровую комнату Пал Палыча, поэтому гостей он принимать не мог. Да и спал он, собственно говоря, в ней же – мягкая резина борта укачивала по ночам необычайно.
Вот и сегодня Пал Палыч уютно устроился в своем ложе, но не спалось: так хотелось опустить весла на воду, расправить спину и...
Проворочавшись с полчаса, Пал Палыч не выдержал, вылез из лодки и, схватив резиновый нос, потащил безразмерную посудину в ванную. Тащить надувную лодку в совмещенный санузел, где и самому тучному Пал Палычу было сложно развернуться?... Но в эту минуту он менее всего думал о соответствии габаритов. Пал Палыч упрямо протискивал свое тело и лодку сквозь узкие проемы. Весла в резиновых уключинах цеплялись за дверные косяки, сдирая краску. Еще нажим, и его рука схватилась за вентиль горячей воды.
Клубы пара как предутренний туман обволокли нашего упрямца, он вдернул лодку и плюхнул ее в быстро наполняющуюся ванну. Забравшись внутрь, Пал Палыч с восторгом отметил упругое прикосновение воды, отделенной эластичным и прочным дном. «Весла на воду!» – скомандовал Пал Палыч, ориентируясь как на далекий маяк, на горящий фитиль газовой колонки. Прибывающая вода поднималась все выше. И через пару минут он плавно и без усилий скользил по водной глади!
Что это – препятствие? Нос лодки во что-то уперся. Неужели подводные рифы? Перегнувшись, наш капитан стал близоруко вглядываться в воду, его нос уткнулся в чей-то пуп...
Необъятный живот лениво дышал. Когда на выдохе он опускался, из-за бугра проглядывала косматая моченая борода, а в ней – огромные ноздри и два закрытых глазка. Мерный храп возвещал – здесь царствует сон.
– Что ж... – подумал Пал Палыч.
Два легких взмаха веслами и, изменив курс, он обошел риф, заскользив прочь.
Однако, только к Пал Палычу вернулось ощущение свободного парения, как вновь – «Стоп машина!»
Вода вокруг пенилась и бурлила. Мощная струя, вырывавшаяся из крана, врезалась в водную поверхность с шумом горного водопада, белоснежная пена скрывала следы подводной борьбы. На сей раз Пал Палыч осторожно опустил руку в высокую пену, поднес к носу и почувствовал запах лимона.
– Цитрусовый шампунь, – констатировал наш дегустатор и смело запустил руки ниже ватерлинии.
Ощущения от препятствия были неожиданными, причем для обеих рук абсолютно одинаковыми: нежные, мягкие, упругие сферические формы будто сами льнули к пухлым ладоням побледневшего Пал Палыча. Тонко чувствуя рельеф подводных объектов, он нащупал и чуть твердые небольшие бугорки, похожие на ягоды.
– Что бы это могло быть? – спрашивал себя Пал Палыч, желая одновременно и отдернуть руки, и плотнее прижать их к...
Размышления нашего исследователя прервал сам объект. Из белой воздушной пены неожиданно показалась голова в обрамлении мокрых золотистых волос, хрупкие нежные плечи и ...руки Пал Палыча – они мирно покоились на тех самых подводных объектах, трепетно воспетых поэтами и художниками.
– Любезный, я не Пизанская башня... – раздался блаженный женский голос.
– Башня? – выдохнул обмякший Пал Палыч, наблюдая как исчезают следы, оставленные его пальцами, и объекты наливаются пурпурным румянцем. В это мгновение объекты начали увеличиваться до немыслимых размеров и стремительно приближаться. Пал Палыч понял, что еще немного и он провалится в бездонную щель между ними.
– Чур меня! – возопил Пал Палыч, нащупав весла. – Наддай!!!
Словно глиссер понесся он над волнами. Мимо мелькали маяки фитилей газовых колонок, вентили водопроводных кранов самой невероятной формы, сохнущие мочалки, банные полотенца, застиранные трусы, разъеденные отбеливателем женские лифы...
Быстро проносились и сценки из семейной жизни... Молодожены скрылись в ванной, чтобы без помех со стороны родителей в изощренной форме отметить еще один день медового месяца... Милая дама бальзаковского возраста, закрывшись в ванной и открыв краны до упора, вновь и вновь перечитывала письмо своего юного любовника... Немолодой – не по возрасту, а по образу бытия, мужчина опорожнял спрятанную в ванной заначку, запивая водой из-под крана и краем глаза успевая заметить приближающегося Пал Палыча.
– Третьим будешь? – машинально спросил он.
– А кто второй? – с этим вопросом Пал Палыч исчез за горизонтом. Горячие брызги осели на его распаренном лице.
А это что? Пал Палыч замедлил ход своего глиссера.
Их было двое. В полнейшем молчании они вели странный диалог касаний и жестов. В обнаженных телах, нежных губах, в нервно скользящих тонких пальцах угадывалась грусть. Иногда они смотрели друг другу прямо в глаза, иногда – мимо, боясь всплеска неизбежных эмоций – танец двоих, им не нужен был третий. Это были Он и Он...
Внезапно почувствовав угрозу от подобного откровения, Пал Палыч налег на весла и с криком «Наддай!» исчез из виду.
Вскоре прорезиненный лайнер опять остановился как вкопанный. По привычке ощупывая возникшее препятствие, Пал Палыч призадумался. «Оно» было упругим, но твердым – жестко изогнутая ножка, а сверху нежная шляпка.
– Это гриб! – воскликнул наш натуралист.
Обхватив гриб плотнее, Пал Палыч попробовал его вытащить, но ножка цепко держалась своего основания. Пал Палыч попробовал еще раз, результат – тот же. Так и дергал он некоторое время: вверх с напряжением, обратно – ослабляя захват, вверх-вниз. Вскоре Пал Палыч утомился. Но тут наш грибовед с ужасом почувствовал, что гриб продолжает инициировать движения его рук. Пал Палыч в ужасе замер...
В сознание, как ядовитая змея, вползло воспоминание о маленьком щуплом мальчике Паше, который поздними вечерами, когда папа и мама уже спали, запирался в ванной и включал воду... И как однажды в темноте чьи-то руки схватили и начали безбожно трясти его в полнейшей тишине. Ужас застыл в глазах нашего гриболюба. Вдруг Пал Палыч почувствовал, что две руки, словно из прошлого, схватили и стали трясти его, то приближая, то удаляя от конвульсирующего «гриба».
– Мама миа! – возопил дискантом мальчик Паша. А чьи-то руки, тянувшиеся прямо из воды, продолжали теребить его цинично и грубо.
– Бежать отсюда! – эта мысль заполнила воспаленное сознание. – Но как? Кругом вода...
Рука Пал Палыча машинально опустилась к самому дну ванны, пытаясь что-то нащупать.
– Слить воду! – стучало в набухших висках нашего мыслителя. В руке тускло блеснула хромированная пробка на цепочке. Вода стала стремительно убывать. Мощный водоворот затягивал в черную сужающуюся дыру и Пал Палыча, и резиновую лодку, и трясущиеся руки. Неужели все исчезнет в потоке бездонного провала? Вот он – миг отмщения, миг расплаты за прошлые ошибки и легкомысленные увлечения...
Вдруг откуда-то издалека донеслось: «Опять его по ночам тянет на лодочке кататься...» «Снова, сволочь, весь стояк затопил, – ответил другой потусторонний голос. – Теперь только под суд...»
– Что это? Явь или сон? – Пал Палыч отказывался понимать происходящее. – Где же выход? Голова судорожно работала, руки нервно хватались за борта. Из последних сил Пал Палыч вцепился в весла.
– Наддай!!! – разомкнулись уста. Гребец наш налег, и на глазах изумленных соседей после трех мощных гребков в кипящей воде, исчез в клубах пара – в собственном измерении, канув в продолжение ночного путешествия, ...сидя верхом на резиновой спутнице.
|
|
|