| ПОЭЗИЯ | Выпуск 77 |
|
* * * Когда полноводье слов сменяет долгая засуха И горло щекочет застывший непрорастающий звук, Иду по следу дождя, словно волчица по запаху. Быть может, раскосые струи излечат странный недуг. От ожиданья дрожат аллей зелёные клавиши, Знают – вкрадчивый, блюзовый ритм вот-вот сорвётся на бег. Мы тоже на ветке судеб трепещем под ветром завтрашним, Но, слава богу, когда в полёт, не ведает человек. Как хочется верить мне – несчётно стихов до осени, А осень – красный кленовый мост в страну золотых дождей... Но если июльским днём зачем-то о будущем спросишь ты, Ответит только крылатый шум, промчавшийся стаей стрижей. * * * Он не считал отшельником себя, Не принимал молчания обета. Но лишь во сне объёмами дразня, Мир сжался, в перекрестье рам одетый. Укрылся в ракушку шум быстрых волн, Весна – в сквозной черемуховый ветер, И что молчит неделю телефон, Он по привычке даже не заметил. Вновь наблюдал спокойно, как сквозь ноль Струится время, утекая в завтра. Сложна хранителя немая роль: В путь провожать и не считать утраты. Секунды проносились вдоль стены С упрямостью стрелы, спешащей к цели. Потом, наткнувшись на чужие сны, Задумчивей, беспомощней летели. Светлел квадрат знакомого двора – Он сверху озирал свои владенья. Шагающим в широкий мир с утра Желал удачи, веры и терпенья. Не те уже глаза последний год, И всё-таки душа осталась зрячей... Cменить хранителей придёт черёд... Где взять любви, чтоб выполнить задачу? * * * Уходят люди, вещи остаются Хозяев ждать, как преданные псы. Скучают, дышат пылью гардеробной, Мечтают снова выйти на прогулку, Чтоб разогреть медлительную кровь Седых владельцев; голубей кормить И задремать спокойно на скамейке. Святые сны... Как жаль, что впереди Прогулка лишь до мусорного бака... Уйдут в ничто прикосновенья рук, Искристость взглядов на осколках жизни. Могли бы вещи много рассказать О мелких радостях среди печалей века... Но время смотрит в зеркало своё И за спиною шёпота не слышит. * * * Прозрачно-фиолетовый февраль Разбрасывал эмалевые звёзды. И падала небесная печаль, И от неё не только руки мёрзли. Снежинку растопить в руке легко – Печаль прикосновений не боится. И, может быть, опаснее всего Надолго подо льдом тоски укрыться. Но жизнь-река течёт и подо льдом, До дна не промерзая даже в стужу, Шлифует боль, чтоб выбросить потом На дальний берег несколько жемчужин. * * * Из общей паутины мыслей, из заточения квартир По миллиметру прорастает какой-то неизвестный мир. Раздроблен цвет, аморфна форма, неясно – светел или нет, Но чувствую в его спиралях дыханье дней, одышку лет. Как он в пространстве развернётся? Что мне увидеть суждено, И цифрою какой замкнётся многосерийное кино?.. В начале, впрочем, было слово. Потоки слов в эфир летят. Но не найти тебе такого, чтоб воды обратились вспять. Хоть говорим мы «Обречённый» – речам не справиться с судьбой. Мир, временем приговорённый, без слов прощается с тобой. Нет скорости внутри движенья, и, значит, страха тоже нет. Быть может, только сожаленье – привычного саднящий след... Твоё согласие не важно, раз наконец понять сумел: Да, постоянство лишь притворство сплошной эпохи перемен! * * * Воздух нежен наощупь, как кожа младенца. Вдаль, кругами по небу, уходит гроза. Над домами забрезжила, радуя сердце, Нет, не радуга, светлая лишь полоса. Божий дар улыбнуться без всякой причины Поистёрся о свежие швы перемен. Но небесный лоскут, неизношенно-синий, Распустился... Восторженно пахнет сирень... Мне бы мудрость цветка: майским солнечным утром Не пророчить, забыть про ветра ноября. Только ночью вернуть их стремлюсь почему-то – Потому что хочу, потому что нельзя. От весны до зимы – расстояние взгляда, От зимы до весны – тьма бессонных ночей. Мир пронзительно разный, то щедрый, то жадный – Потому что для всех, потому что ничей. ЛЕТНЕЕ Лечь в дюнах на песок и телом слушать Неровное дыхание Земли, Коричневеть живой полоской суши, Которой бредят в море корабли. C вихрастым ветром обниматься тайно Под недовольный гул ревнивых волн И наполняться радостью случайной В плену свободы четырёх сторон. ПЕСНЯ РОДНОМУ ГОРОДУ С этим городом друг друга мы любили, А теперь – как постаревшие супруги, Для которых нежность – ждать и помнить, или Наблюдать полдня в окно, зайдут ли внуки. И, как водится, нет в этом виноватых, Что из общей точки в разных направленьях Мы глядим. Попались в дождь, как в cеть, фасады – Город ветхое латает настроенье. Слишком много в нём не мест – местоимений, Свежих памяток друзей, ушедших в лету. Не войти в кафе сквозь фото на мгновенье, Хоть по всем фонтанам разбросай монеты. Иглы кирх не спорят в небе с куполами. По-балтийски переменчивое сердце Верит: схлынет отчужденье между нами. Ну куда мне от тебя, родимый, деться! |
|
|
|