| ПОЭЗИЯ | Выпуск 77 |
|
Венеции Помнишь, Венеция, взрыв этих специй – Роскоши с хворью, от пришлых скрываемой? Лодки скольжение каждым движением Юбку волны задирало над сваями И раскалённое солнце растаяло В небе, захваленном птичьими стаями... В воду канала монетка упала, Помнишь, Венеция? Помнишь, как ты золотыми витринами Хвасталась, словно цыганка монистами? Мачо там ласковы по-магазинному, Маски печальны, а цены неистовы. Кто-то, торгуясь тогда до победного, Маску купил, хоть и самую бедную, Помнишь, Венеция? Помнишь, гондолы рядами, как клавиши, Ветром готическим перебираемы? Музыка времени – с нею не справишься, Все мы ей ноты и все мы играемы. Помнишь, тогда, на коленях причала Лишняя нотка одна прозвучала? Помнишь, Венеция? К ночи слабее земли притяжение. Чёрное чёрному же продолжение, В центре луна ли? фонарь на гондоле ли? Плещется песня ли?..., небо ли?..., море ли?... Я ли... Спала ли... С ума ли сходила? – Тёплых мостов целовала перила... Помнишь, Венеция? Лондону Добрый день, мистер Лондон, я к Вам ненадолго. Рады? За улыбку спасибо, но что-то я Вам не верю... С электронным радушием мне распахнулись двери В Ваши улицы, парки и чопорные парады. У синьоры Венеции только лицо под маской, А душа – нагишом, напоказ и печаль и радость, Вы ж, напротив, открыты и будто бы вне маскарадов, Но эмоции в сейфе и не подлежат огласке. Вы меняетесь, сэр, Вы заметно помолодели, И всё новые в новых домах языки и лица, Только Ваш многослойный коктейль, господин Столица, Никогда не смешается в неоднородном теле. Отстранённо смотря на безвкусицу и галантность И на горы грязи у мраморных парапетов, Вы вполне убедительно всем объяснили, что это Несомненно и есть демократия и толерантность. Вы признали равно своими дворцы и трущобы И Вам нравится, как, выдавая себя осанкой, Отражаются в окнах хай-тэковских небоскребов. Тени призраков Ваших викторианских замков. Вы не «старый и добрый», Вы – вечны! И Вы – бесстрастны. Вас не портит ничто, всё к лицу Вам и всё по чину. В чем причина? Не знаю, да нужно ль искать причину? Я Вас просто люблю, мистер Лондон, ведь Вы – прекрасны! Озеро Комо Восхитительно и незнакомо, С ощущеньем мурашек по коже, Пьёт глаза мои озеро Комо На порфирную чашу похоже. Будто горы, сложённые в пригоршню, Зачерпнули глубокого неба. Не теперешнего, не нынешнего, А времён, когда мир еще не был... И теперь, отражаась, качаются В ослепительном ультрамарине И прибрежные виллы-красавицы И церквушка на самой вершине, Между солнцем и облаками Белочаечьи штрих-пунктиры. Наклонись, зачерпни их руками, Присмотрись – там начало мира. Видишь, храм первозданно-престольный? Слышишь, с вечнозелёных гор Осыпается звон колокольный В вечно синие чаши озёр. Красавице Вене Как по венам кровь, так по Вене жизнь Бьёт живой струей, унесет – держись! И не хватит глаз. И не хватит слов, как ты ни божись, Улетай душа, голова – кружись! Это венский вальс. Упадут в Дунай фонарей шары, Ты играй, играй, ярче нет игры, Чем ловить огни. От волны к волне раскидать поврозь, А потом собрать в золотую гроздь И расправить в нить... Ты взяла меня в этот сладкий плен Кружевных мостов и зефирных стен, Изумрудных крыш. Что угодно, хочешь, возьми взамен, Но меня ещё пригласи, а Вен, А не то умру. Пригласишь? )) Марианские Лазни (Чехия). Птицы с рассветим всё громче зовут весну, Тянутся горы лесными макушками ввысь. Эй, Марианские Лазни, не время сну, Бывший когда-то Мариенбад, проснись! Что Вам, герр немец, билеты туда и назад? Мариенбад – Карлсбад, а потом zuruck, Эк, Вы опомнились, больше не выйдет трюк – Карловы Вары давно уже ваш Карлсбад, Плотно, как бусы, севший по берегам В две драгоценные нитки белых дворцов. Мариенбад же, по воле его творцов – Россыпью, будто по бархату жемчуга. Держит в зелёных ладонях Славковский Лес Чашу даров, где и воздух свят и вода И охраняет солнце его с небес, Впрочем, жарой не балуя никогда. Храм на холме воздевает крест в облака, А на соседнем – костёл разгоняет тьму. Смотрят они друг на друга издалека И улыбается в них Господь себе самому... Японии Какими невозвратными снегами Окрашен твой журавлик – оригами, Что кружит в небе, знаки посылая Из края, где ни разу не была я? Снегами ль Фудзи? Лепестками ль вишен? Лебяжьим пухом, чей полет неслышим? Пугливым легким облаком иль мелом Потупившейся гейши белотелой? Бескровными ль губами самурая, Что смерть благославляет, умирая... Иль чистым серебристым лунным светом? Никто – никто не может знать об этом. Япония – мир, собранный по звездам, Сам Бог не понял, как тебя он создал, Какими невозвратными снегами Окрашен твой журавлик – оригами... |
|
|
|