| ПОЭЗИЯ | Выпуск 86 |
|
* * * когда встречаются троллейбусы они друг с другом говорят вдвоём разгадывают ребусы и над бульварами парят они рассказывают новости про пассажиров и вообще и позволяют себе вольности подобно паре овощей они кайфуют и куражатся выходят разом покурить и мы вообще им только кажемся но что об этом говорить * * * старые станции метро точнее переходы между ними Площадью Революции и Библиотекой имени Ленина пахнут так же как в моей юности когда я приезжал в Москву из своей Тулы к Андрею Вознесенскому или знакомым хипам на Арбате этот запах был символом другой жизни запахом свободы и надежд все мои хипы скурились спились скололись или стали старыми мудаками а Андрей Вознесенский просто взял и умер только тот запах и остался ИНФОРМАЦИОННАЯ УГРОЗА на станции Царицыно первыми возмутились крысы что снег забил все входы и выходы в их жилища невозможно стало пройти от норы до помойки и обратно и со старого планшета потерянного пьяницей-писателем они отправили сообщение на сайт мэрии Москвы о том что место мэра который не убирает свой город в снежных равнинах Сибири и подписались коренные москвичи в десятом поколении после жёсткой дискуссии между префектурой округа Царицыно и РЖД снег был решительно убран незаконными мигрантами в законных оранжевых жилетах входы в крысиные норы тщательно очищены об исполнении отчитались мэру немедленно безо всякой субординации крысы помахивая хвостиками написали на сайте мэрии у нас лучший мэр в мире и подписались любящие вас москвичи * * * озёра тающего снега сосна и домик под сосной а хочется нырнуть с разбега в Москву кишащую весной кричат в лицо автомобили плывут красавицы – спасай! всё что за зиму накопили на ветер родины бросай галдят красавицы по-птичьи смывая патоку одежд всё ближе прелести девичьи как восклицательный падеж * * * порой в груди мелодия растёт и поднимаясь в теле выше выше пронзает мозг и там уже цветёт снося замки и молодые крыши и раздевает взглядом королев маршруточных со стройными ногами и в клочья рвёт одежды словно лев и гладит ноги голыми слогами и шёпотом волнуемый живот под взглядами почти уже не дышит но – остановка вот так поворот – алё, мужик! выходишь? – слышу! слышит? * * * зачем вы девушки порою весна весною о весне напрасно любите героев в нечеловеческом пенсне гуляют чёрные трамваи в садовых улицах Москвы и ветер рта не разевая щекочет мысли головы летит в лицо душистый локон ну что красавица колись открой души пушистый кокон на всю оставшуюся жисть * * * проснись обузданный скворешник дом выпевающий слова обол весны поющий грешник миниатюрная москва покуда чудо птичьих гамов не осенит твоих надежд немотствуй гордо и упрямо твори родительский падеж весёлый дом небесный птичник консерватория весны виси ударник и отличник на мачте молодой сосны СМЕРТЬ В СТОЛИЦЕ и дерево отбрасывало тень на мёртвого и он лежал без силы в траву уткнув немые пальцы ног ботинки потерялись по дороге но он дошёл до этого холма зачем он шёл сюда уже неважно быть может рана под его рубашкой его вела укрыться в тишине наверно ночью здесь ему казалось почти что безопасно и небольно он лёг в траву перевести дыханье своё дыханье подарив траве он выдохнул себя до основанья уткнув лицо в траву чтоб не заплакать и не заплакал просто заскулил от боли от обиды от бессилья дойти домой уже не хватит сил он так устал всю жизнь бежать спасаться толкать других самим собой толкаться подстукивать начальству на коллег немного изменять жене с подругой и в рюмочной занюхивать белугой точнее тем что хватит заболтался он сам с собой он здесь лежит уже часов двенадцать бодрствует столица летят авто ему всё это снится ещё не скоро вызовут ментов * * * Крокодил Гена едет в электричке подземки щурит узкие глазки от яркого света морщит свой длинный нос от обилия резких запахов алый рот кривится от дискомфорта и духоты на голове капитанская фуражка китайского розлива голубая футболка символизирует любовь к водной стихии но старая сухопутная ящерица он давно не бывал на море не вдыхал запах свободы он заброшен в каменные джунгли выжат семейной жизнью жара выедает остатки мозга что ты наделал старик Успенский * * * посмотришь в окно – Возрождение Ван Эйк Тициан Рафаэль и в каждом окне пробуждение и каждая – эммануэль какая пластичная грация эмоция чувственность свет как будто бы реанимация прошедших в беспамятстве лет играет дорожное зеркальце и зайчик бежит по стеклу а сердце похоже на скерцо при взгляде на томную Лу * * * хинкальная закрылась навсегда а как они готовили хинкали стучит по крыше ржавая вода но достучится – мёртвая – едва ли там было всё что можно пожелать душе вечерней в таинстве событий там можно было есть или лежать безмолвствовать в пару иных наитий и водки замороженной графин нарезать на брикеты для поэтов теперь ты сам графин и господин теперь ты сам налей себе об этом * * * люблю я ветра отпечатки на неба синей простыне кто позабыл свои перчатки тот с неба шарфом машет мне привет летучие повесы вы молодые облака великолепные балбесы валяют в небе дурака а сам дурашка нараспашку бежит по небу босиком он и последнюю рубашку отдаст тому с кем не знаком * * * пока горят как фонари ночные головы прохожих смотри и слушай попурри их непохожих они расскажут о себе наврав и даже не мигая слегка качаясь при ходьбе ночь раздвигая и ты поверишь им почти шепча привычно не верь не бойся не учи в толпе столичной * * * на платформе метро Царицыно в чёрном полиэтиленовом пакете лежит труп человека рядом улыбающийся полиционер что-то объясняет симпатичной девушке люди проходят мимо бросая взгляд на чёрный пакет и быстро отводят глаза зачем им чужая смерть главное чтобы поезда шли по расписанию четырнадцать дней до Нового Года пора покупать подарки близким мимо проходят составы а в них мёртвые души мёртвых людей Гоголь в пакете смеётся до слёз |
|
|
|