Небольшая виньетка

Действующие лица и исполнители:

Лео Бланк был маленький и плотный, занимался теорией представлений и ходил на семинар Гельфанда.

Он там считался способным и даже удостаивался Гельфандовских персональных оскорблений. 

С мало продвинутыми Гельфанд вообще не разговаривал. В середине 70-х он уехал со своей мамой и обосновался в Лионе (на мехмате прилично обучали французскому). Говорят, что во Франции он вполне процветал. Умер он задолго до перестройки и перестрелки. 

У Бубы он постоянно появлялся, веселился несколько натужно, играл на гитаре. Мне казалось, что он борется с постоянной депрессией. Довольно открыто и навязчиво Лео ухаживал за Мирандой. Миранда была детская писательница и поэтесса, а еще жена самопровозглашенного гения и евразийца Тамерлана. Миранда громко рассуждала о вседозволенности, но на самом деле никому не давала, кроме собственного мужа и, иногда по большим праздникам, своему любовнику Гарри – загадочному типу с необыкновенным офицерским пробором. А еще возможно своей подруге писательнице Амалии – но это уже темные слухи. Во всяком случае, Лео Бланку ничего не отломилось. Миранда давно уже умерла, а Тамерлан все еще жив и печатается.

Мэри Прохорова была замечательная актриса и режиссер, доцент ГИТИСа. Я с ней познакомился, когда она доводила до кондиции моего поэтического приятеля Вальтера Пужеева, сына драматурга. Вальтер в те далекие времена тоже считался гением, причем его объявил гением Пастернак (а не хухры-мухры). Пока я сидел у Вальтера в гостях, Мэри звонила по телефону и, плача, говорила, что она сидит в будке на полу. Вальтер волновался. Потом Мэри вышла замуж за актера Эвариста Марича, с ним развелась и ушла в творчество. У Бубы в гостях она часто устраивала театр одного актера, что я очень ценил. В любой день я мог заявиться к ней в учебный театр и взять контрамарку. Мэри умерла сравнительно недавно. Вслед за ней умер и Эварист.

Действие:

Оно заключается в том, что мне приснился странный сон. Как будто я живу у родителей в Москве на Большой Молчановке и ко мне приезжает Буба со своей компанией. И они говорят, что собираются у нас устроить вечеринку. И договариваются с моей мамой о деталях. Потом мама ко мне приходит, и говорит, что получается довольно накладно. Что во время вечеринки Лео Бланк будет менять масло в своей машине и мы должны будем за это масло заплатить. Я ей говорю, что это какой-то бред, с какой стати она должна платить за Бланково масло? Она говорит, что Лео требует, и неудобно. 

В это время Мэри Ппохорова приходит и заявляет, что после вечеринки она будет у нас ночевать, ляжет в одну постель с Бубой. Я говорю: «Мэри, это неловко, семейный дом и все такое...» Мэри отвечает: «Но ведь мы с Бубой в постели не каждый раз делаем это!» Тут я давлюсь от смеха и просыпаюсь. 

Когда снятся покойники – это к чему? 

О ТЕХНИЧЕСКИХ НАУКАХ

А. и Б. сидели на трубе.

Труба эта была такая инженерная область, полезная и интересная, со своей историей, классиками и тому подобное.

Техника всегда была прибежищем талантов разного рода, возьмем того же Леонардо да Винчи. Замятин построил ледокол «Ермак», кайзер Вильгельм Второй собственноручно спроектировал броненосец (посмотрите в мемуарах графа Сергея Юльевича Витте), а читать Мизеса или Лейбензона все равно, что наслаждаться классическим романом. Так все увлекательно, понятно и прозрачно.

А. считался (и сам себя считал) большим техническим талантом. Он артистически читал лекции, проходил сквозь научных конкурентов, как горячий нож сквозь масло и в 30 лет был университетский профессор. И ему начинало казаться, что правила существуют для других. К примеру, чтобы далеко не ходить, он начал заводить романы и интрижки на собственной кафедре. И немного стравливал своих параллельных партнерш между собой, чтобы они постоянно были в боевой форме и не расслаблялись – что его неизменно забавляло. Он был заботливым мужем и отцом, но, как известно, жены стареют, а третьекурсницы – никогда. Кстати говоря, в ту пору мне случилось с ним играть в преферанс. Что ж, талантливый человек все делает талантливо, и я начал ощутимо проигрывать, как вдруг кое-что с удивлением заметил. Небрежно и невзначай А. держал руки с картами неосторожно далеко на столе. Это он просто показывает карты партнерам и они бессовестно жульничают – дошло до меня. Медного канделябра под рукой не было, а затевать пошлую драку казалось вульгарным, так что я доиграл партию, расплатился и откланялся, но про А. с тех пор уже много понял. В конце концов, профессора тоже люди и ничто человеческое им не чуждо – хотел бы я знать, что собственно имел в виду Маркс под этой фразой.

В жизни, обычно, ничего не бывает бесплатно, в том числе и научная карьера. Чехов в повести «Черный монах» пишет о своем герое так: «Он думал о том, как много берет жизнь за те ничтожные или весьма обыкновенные блага, какие она может дать человеку. Например, чтобы получить под сорок лет кафедру, быть обыкновенным профессором, излагать вялым, скучным, тяжелым языком обыкновенные и притом чужие мысли, – одним словом, для того, чтобы достигнуть положения посредственного ученого, ему, Коврину, нужно было учиться пятнадцать лет, работать дни и ночи, перенести тяжелую психическую болезнь, пережить неудачный брак и проделать много всяких глупостей и несправедливостей, о которых приятно было бы не помнить. Коврин теперь ясно сознавал, что он – посредственность, и охотно мирился с этим, так как, по его мнению, каждый человек должен быть доволен тем, что он есть.» Если это верно (как я полагаю), то за раннюю успешную карьеру платить надо еще больше, возможно не сразу, а в рассрочку.

Б. была его аспирантка на кафедре, срок ее аспирантуры вышел, но таких блестящих результатов, которых надо было ожидать при таком блестящем руководителе, как-то не выходило, а о том, что получалось, можно было судить и так и этак. Она работала в исследовательском секторе при кафедре и все еще не теряла надежд и не ставила крест на своем научным будущем. 

Б. была свободная женщина (главное – чувства, как с ненавистью писал Бродский) и многие считали, что она просто б...

Между тем время шло, Б. решила, что пора защищаться – пить-есть надо, в конце-то концов.

А., наоборот, полагал, что в любом случае сначала она должна вступить с ним в определенные отношения, он не хуже прочих других, раз уж она такая либеральная. Как писал тот же Лермонтов – ей ничего не значит. А Б. считала, что она никому ничего не должна, никому на свете, как пел Вертинский. Ситуация быстро приближалась к той, что так ярко описана в романе Шодерло де Ланкло «Опасные связи». И должна была закончиться резней бензопилой по-техасски.

Понятие сексуального принуждения тогда не было в ходу, но был обычай женщинам со своими проблемами ходить в партком и там жаловаться – все равно, на партийных или беспартийных. А уж тогда – против лома нет приема.

И Б. засунула подальше себе в уж не знаю какое место свои либеральные взгляды и собралась в партком. Резня так резня, война всех рассудит.

При этом А. она о своих намерениях не сообщала, справедливо полагая, что, вынув ствол, надо стрелять, а не разговоры разговаривать. Так поступают все гангстеры во всех французских фильмах, достойных синхронного перевода.

Я уже думал, что этот бесплатный театр покажет свою премьеру (число мест ограничено, всего одно представление, студентам и инвалидам скидка), как в это дело вмешалась близкая подруга Б., одна там Ц., сидевшая на той же трубе, т.е. работавшая в том же исследовательском секторе.

Она еще будучи студенткой влюбилась в А., глядя, как он ставит стулья около доски и ходит по ним, вдохновенно записывая свои формулы все выше и выше...

И вот эта Ц. явилась внезапно перед А. и сухо сообщила ему, что упорное нежелание выставить Б. на защиту порождает совершенно нежелательные и странные толки в коллективе. И эта ситуация во всех смыслах является абсолютно лишней. А., надо ему отдать должное, соображал быстро, оценил обстоятельства и счел за благо сдаться. Он не то, что был трусоват, а думал, что некоторые развлечения в конце концов не стоят привычных удобств.

Итак, Б. защитилась. Кстати говоря, с большим успехом.

Премьера так и не состоялась. «Куда уехал цирк, он был еще вчера...» А как бы было всем интересно. Табло...

Тут и сказочке конец.

Что нам тут хотел сказать автор? Чехов считал, что текст говорит сам за себя. Увы, мы не полагаемся на силу слова и хотим прочитать мораль.

Б., конечно, слегка провоцировала А., создавала у него ложные иллюзии.

Ее методы выводить мужчин из душевного равновесия мы сурово осуждаем. Однако же это не уголовка.

Что до А., то мы были сильно удивлены его поведением. Ведь это форменное вымогательство взятки – все равно, что не деньгами, а секс-услугами. Чистая уголовка! Имея в виду его образование, среду и культурный уровень – нет, не такого поведения могло от него ожидать общество. Вот тебе и тензоры и кватернионы.

Вот результат конформизма, цинизма и моральной деградации!

Небось, при кровавом царском режиме университетские профессора такого себе не позволяли. И при Керенском тоже так не поступали. 

Это скорее присуще революционным солдатам и матросам.

Итак, мы склонны пригвоздить А. к стене позора и тут уже с чистым сердцем прощаемся с читателем. Читатель – так себя не веди никогда!