| В ГОСТЯХ У «КРЕЩАТИКА» ПОЭТЫ БЕЛОРУССИИ | Выпуск 87 |
|
О ПОЭТАХ И ПОЭЗИИ Реинкарнись, заурядный гений… Владимир Гутковский У Третьих врат скопление народа, и озадачен люд, и возбуждён! «Реинкарнись!» – приветствие у входа, но в то же время – вроде, не сезон ни путешествий, ни реинкарнаций: когда одни морозы впереди, кому ж охота «переодеваться» в иной футляр – не в Африке ж, поди! Да и вообще – губа у них не дура, они ж поэты, а при смене тел реинкарнёшься, бац – тебе фигура …(«три точки») умолчания. Пробел. И будешь долго нем и неопознан, как заурядный гений. Без лица. Пока кому-то выигрышные позы позволят диаложить до конца… Но как – без риска, как – без жажды выше себя, других – взлететь (пускай в мечтах), без мазохистской жилочки – услышать из уст других – о собственных стихах?! Их выстраданных образах и тропах, о том, что так– единственный сказал?! Прости, читатель: заплутал я в тропах, забыл – зачем беседу начинал. Но разговор – душевный. Ладно, будем! Давай за тех, кто пишет и поёт! Давай за то, что есть на свете люди, тех и других у Творческих Ворот встречающие, ждущие… И вот… ЗОЛУШКА Что ты, Золушка, плачешь? Работы мало?! Не гневи нашу сказку своей кручиной! Для тебя не придумала Фея бала, Не назвав причины? Ишь чего захотела: кружиться в танце, Отнимая внимание у элиты! Вместо бального платья – надевай-ка панцирь: если козыри биты, защищайся, как зверь, отражай атаки! Это роль не твоя? Перепутал к ночи?! Может, всё же не бал, а немного драки?.. А впрочем, впрочем... АЛЛЮЗОРНОСТЬ А вот цифры в столбик записать если, и потом правильно их прочитать, то даже математика, наверно, превратится в поэзию: 11, 150, 13, 125… А бывает, что из буковок сложили строчки в столбик, пространство ими прорезывая, но стихи в результате выходят не очень, т.е. стихи-то выходят – но без поэзии, хотя они и хватаются лапками цепкими, и фразами в критиков бросаются суровыми, мол, чего ещё? Откупа надо какого ей? Это я о том, что никакими рецептами не изготовить себе, братцы, венки лавровые. И пиши ты хоть буквами, хоть чертами или резами, всё одно потом расхлёбывать словесную кашицу… А читатель фыркает: фи, стихи о поэтах и поэзии! Это в нынешнее время моветон, кажется… Но что бы там читатели привередливо не итожили, гадая по письменам, как погани суще, где – в сплетении слов затаилась «скрепочка божия», есть ли она, или вовсе сюда не вложена (кстати, попробуйте цифрами зарифмовать, например, «гущу»: не получится! А словами – рифмуй, и лучше заживо, вот так, как они вдруг рождаются, начерно, хочешь – «мальчика скорчившегося» Микеланджело, хочешь – вообще всё, что на язык схвачено)… (Ох, длинное предложение. Пожалуй, вернусь к истоку, а то заморочила всех словесным своим барокко…) Итак, читатель весь в поисках смысла сего говорения, той «скрепочки божией», которая дух и букву в одно сжимает? А может, и нет смысла… Блуждает в потёмках чьего-то гения идея. Бесформенная. Но живая… ОТТЕПЕЛЬ В.Д. Вечер ласкает светом, кристалит на лужах лёд, делает жёстче тени и мягче лица... Ты говоришь о снеге – и снег идёт! Страшно подумать, до чего так можно договориться... Было, ведь это было, даже почти сбылось: мы проверяли слова на силу – и радовались, как дети! Время земля наматывает на ось, а как отмотать – удерживает в секрете. И вот наступила зима – без снега. Как будто и нет зимы. Ты про неё молчишь, потому что от теперь – от стихов, от жены, от мира слова куда-то унесены… И зима не приходит. Всюду оттепель, оттепель, оттепель… * * * Бывает такое счастье, такой неземной полёт, что всё – не объять, а частью Всевышний не выдаёт... И мечешься, ищешь выход, рыданья зажав в горсти! А Он улыбнётся тихо: расти до него, расти… С ФЕДОТА НА ЯКОВА Вкус жизни и возраст обычно приходят вместе: такой вот коктейль, в котором и дар, и грех… Нас время стирает, как буквы на палимпсесте, и новый текст записывает поверх. Меняет стилистику. В сторону нарратива. Рисует штампы, шепча: «сокровенный клад!» Да лишь бы чернил подольше ему хватило… Хотя… А если был бы иной расклад? Представь, что мы начинаем отсчёт с конца, с морщин и пятен старческого лица, с дрожанья рук, выстрелов в пояснице. С того, что кто-то всё нам уже сказал, и хоть неверны шаги и мутны глаза, но вскоре им начертано проясниться… И опыт будет таять, но пока ты знаешь, Кого обретёшь, кого, увы, потеряешь. И каждый день, многослойный, что канапе, ты будешь на шпажки нанизывать и т.п. Не брать у дней ты будешь, а возмещать им. Вернутся зубы, волосы. А в конце они исчезнут снова. И на лице младенческом отразится немое счастье… Ведь жизнь, она, говорят, не кончается: якобы переходит, как та икота, с федота на якова. А потом, я слышала, как знающий говорил кто-то, обнуляется и снова – с якова на федота… |
|
|
|