Тройная формула человеческого бытия

Владимир Краснокутский. «Арзамасское общество безвестных людей». Алетейя (СПб.), 2020 г.

Публикуемые в данной книге тексты собраны заботливыми руками близких покойного ученого, Владимира Самуиловича Краснокутского (1943–1980 гг.), жизнь которого прервалась трагически рано (научный руководитель диссертации Л.И. Матюшенко, защищена в МГУ 1974 г.; семинар профессора В.Н. Турбина (1967–1974 гг.), преподаватель русской литературы в МГУ, редактор издательства «Просвещение» (1978–1980 гг.).

Хронологический, в основном, порядок следования публикуемых работ определен издателем по согласованию с наследниками. К сожалению, далеко не везде можно восстановить время завершения работы автором над рукописями.

Есть лишь один пример в истории русской литературы, когда ключевым персонажем романа становится не женская героиня, например, Зина, а непосредственно сама русская литература в многообразии своих жанров и действующих лиц. На 37-м году трагического Русского Века один из его очевидцев, Владимир Набоков, пишет роман «Дар», отсылающий читателя к реалиям русской литературы XIX века. Он был написан в ликующем Берлине, охваченном эйфорией и экстатическими переживаниями «триумфа воли». В этом последнем романе, написанном на русском языке Владимир Набоков вывел в роковом 1937-м году тройную формулу человеческого бытия – невозвратимость, несбыточность, неизбежность.

Применительно к Владимиру Краснокутскому эту формулу можно толковать трояко:

– невозвратимость горячо любимой и тонко понимаемой пушкинской эпохи и Золотого века русской литературы, которые отдалялись дальше и дальше, включаясь в новые, всё более широкие исследовательские горизонты;

– несбыточность надежд нашего автора, собиравшегося свести в обозримом будущем свои статьи и исследования в крупную форму капитального труда о русской литературе, о переживании времени в русской литературе, включая современный ему этап. Владимир Краснокутский писал в одной из своих важнейших для понимания его исследовательской позиции работ: «С универсальностью художественного времени, его всесвязующей властью фактически сталкивался каждый исследователь поэтики литературы. Но анализ производился не с точки зрения самого времени, не в категориях времени, результаты выражались не через время; терялось миросозерцательное, конструктивно-композиционное, эстетическое его значение; главное же, пропадал эффект присутствия, художественного времени как будто не существовало».

Время как жанрово образующий фактор, оставалось в центре внимания Владимира Краснокутского практически на всех этапах формирования его исследовательского интереса. От авторов «круга Арзамаса» эпистолярных и мемуарных источников первой трети XIX века тема преемственности и преобразования времени последовательно прослеживается в произведениях И. А. Гончарова, И. С. Тургенева, Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого к нашим современникам последнего поколения советской литературы, которое застал и сделал объектом своих исследований Владимир Краснокутский – Фазиль Искандер, Константин Паустовский, Юрий Казаков, Василий Аксёнов, Александр Солженицын. Повести А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» Краснокутский посвятил одну из последних своих работ, которой суждено было завершить ряд текстов, подготовленных к публикации.

– неизбежность, третий член формулы В. Набокова, воспринимается как неизбежность утраты. Семья понесла тяжёлую утрату, русский век Владимира Краснокутского оказался коротким, всего 37 лет. И всё же он очень много успел увидеть, прочувствовать и продумать, немалый труд мысли и наблюдений. Увы, не успел оформить, многое осталось в набросках. Филологии как священному символу Знания, он принёс в дар то, что имел – свой «чистый и крылатый дар». Как ответный дар – милосердное, необходимое и заслуженное воздаяние за труд мысли и стойкость следования за целью, – внимание обретённых читателей. Как известно, рукописи не горят, они просто тонут в реке времён. Владимиру Краснокутскому повезло: его семья бережно сохранила и спустя 40 лет с его смерти подготовила к изданию эту книгу как впечатляющий памятник стойкости человеческого духа.