| ПОЭЗИЯ | Выпуск 89 |
|
В СЕВЕРНОМ ЛЕСУ Костяника цветёт и земля заманихой пахнет. Можно молча стоять, как в готическом храме. Ахает… Птица какая-то ахает-ахает-ахает… и еловая шишка с самого верху падает. За сосною, подальше, не напоказ – пожилой, однозубый пан то ли мох, то ли сказ шамкает, а деревья, согласно ему – шапками. * * * Снега. Тем летом вот на этом месте неслышно одуванчик облетал, ходил по полю аист бестелесный и мыслями в абстракциях витал. Стога крутыми, тёплыми боками пространство собирали, и когда садилось солнце, с древними богами соприкасалась тёмная вода. И день и ночь замедленное время проходит над безмолвием снегов. По косточки корявые деревья стоят на привязи холодных берегов. * * * Пойдём со мной. Пойдём на Труханов остров к дереву, что стоит над водой. Это для него течёт Днепр, и тихими стежками-наплывами гладит его корневища. Как широко раскинулись его руки, как свободно шевелятся его большие одежды. Это дерево – царь в золотой короне, к вечеру – монах с молитвой о завтрашнем дне, а ночью – душа, и нам не узнать его тайны. * * * Скучаю… день такой… скучают и старинные дома моей округи древней, музейные картины… Беспредельно скучает дождь, гуляющий по скверам, земной не замечая красоты. Куста декоративного скелет, концами веток воздух оцарапав, рисует знак бесчувствия. Пора бы дождю закончиться, и да проступит свет. * * * Там висели гардины с изображеньем принцесс, там гордыня моя состязалась с моим простодушьем, там разбитый рояль и продавленная раскладушка сопровождали интеллектуальный процесс. Там споры клубились: – Ваш Гамлет – пижон, диссидент! и мать свою мучил совсем, доложу, не по делу, в апостолах правды, любви и добра не ходил он, психованный тип, так и не повзрослевший субъект. Я давно не хожу в этот дом, там не Гамлет убит, – там сердца разбивались мгновенно, легко и приятно. Там новогодних шампанских настенные пятна закрасил ребёнок в какие-то пару минут. |
|
|
|