ПОЭЗИЯ | Выпуск 91 |
ДИССИДЕНТ Твёрдо верил – однажды сорваны Будут символы, рухнет режим, О котором мир знал по Орвеллу, И в котором реально он жил. Над страною луна висела, Что могла показаться порой Схожей с бледным лицом генсека В «Правде», рядом с передовой. Ну, а там – про райские кущи И про труженников-богатырей, Словно не было рядом психушек, Новосозданных лагерей. Я читал его в самиздате, Уважая за честность строк, И кому-то читать давал, – кстати, Каждый мой приятель так мог. Говорили, он был арестован И познал красоты Мордвы, Вроде из-за каких-то листовок, – Утверждать не могу, увы. Также слышал ещё, позднее: Был характер его – металл, Но в бараке ночном во сне он Что-то детское бормотал. Уцелел. Сохранил себя. Вырвался, Пронеся свет души сквозь шмон. Незнакомый с ним, там же вырос я, То есть, в том же мире, что он. Не сумел эмигрировать. Или же Полагал, будто это зря, – Мол, в идущем на дно граде Китиже На погостах мягче земля. Может быть, был он прав, – Не ведаю, ведь у каждого свой резон О земле судить и о шёлке трав. Сам любил я лишь те, что вне зон. * * * Снежок предновогодний серебристый Привиделся недавно мне опять, Такой же чистый, как при декабристах, Когда ещё темно, лишь стыдно спать. Казалось, жизнь спокойна, как оазис, Была в пространстве том без берегов, Но в ней с ума сходил Валерий Тарсис, Душой метался Юрий Белинков. В ней тьма скрывала Аржака и Терца, И перед вольным словом чуя страх, Поэта именуя отщепенцем, Над Бродским измывалась власть в «Крестах». Определивший время то «застойным», По-своему был прав, возможно, – да... Но для меня оно с чуть слышным стоном Слилось, таким оставшись навсегда. И вот опять, как будто в свете лунном, Что просочиться в комнату сумел, – Перед глазами: «Чаадаев», «Лунин» Из серии тогдашних ЖЗЛ. * * * Подробности минувшего крошатся, Подобно штукатурке на стене, И надо бы со старым распрощаться, Однако же мешает что-то мне. Так, иногда Тишинку[1] вспоминая, Себя я вижу в кепке набекрень На фоне декораций, где – пивная, Площадка волейбольная, сирень, Звонков трамвайных резкие обрывки, У газировщиц звяканье монет, Бензоколонка, школа возле рынка, Которой, впрочем, как и рынка, нет. Печалюсь ли? Нет, в общем-то, нисколько. Скорее, лишь осадок на душе, Ведь из обрывков тех, из тех осколков Единый мир не воссоздать уже. Не так уже щедра и многолика Была в нём жизнь и воля – уцелеть, И те, кто жили в нём – почем фунт лиха Не спрашивали, зная о цене. ВСПОМИНАЯ ХОЛСТ Ф. РЕШЕТНИКОВА И у меня в тетрадях были двойки, Но нос не вешал я в такие дни, Шутя порою даже, ибо ой как Напоминали лебедей они. Заслуженными их считать едва ли Я был тогда действительно готов... А лебеди и вправду проплывали По чёрной глади пресненских прудов. ПЕРЕКЛИЧКА Бесцветная, тяжёлая, щекастая, Привыкшая стоять на мавзолее, Молчала власть, когда в Новочеркасске От крови камни мостовых алели[2]. Я молод был, но ясно помню тихие Слова о танках в городе восставшем, Будильника отчётливое тиканье, Открытую тревогу в лицах старших. А годы мчатся, но, увы, так медленно Осознаём мы то, что знали смолоду, Хотя, как зёрна, жерновами мельничными И сами тоже были перемолоты. Однако, кажется, что лермонтовским Парусом, Надежда вновь у берегов отеческих: Не по курантам – по часам в Хабаровске Пора сверять бы время быстротечное. Что ж, пусть свобода там пока придушена, Но дух её уже вгнездился в городе, И у людей, отвергших власть гнетущую, На лицах засветилось чувство гордости. А потому к дальневосточникам причастным Мне лестно быть в такие дни особо: Необъяснимой тягою отчасти, Отчасти же – фамилией отцовой. Июль, 2020 * * * Как же память нас с минувшим спарила, – Думаю, смотря в фотоальбом, – Но не лучше новое, чем старое (Я, понятно, тут не о любом). Впрочем, в дни, что нынче непогожие, Не забыл – хватало их и там, Разве что мы были помоложе И ещё привычны к синякам. * * * «Москва! Как много в этом звуке...» Пушкин Какая разница, что Кремер и Бешмет Играют там, а Пушкин в бронзе прежний, Ведь города былого больше нет, – Исчезли те дворы и те скворечни. Жизнь обновляется, понятно, – только я, Прикидывая ворох чувств навскидку, – Не в силах на брусчатке у Кремля Представить искрометную лезгинку. |
[1] (вернуться) Район в старой Москве.
[2] (вернуться) Имеется в виду Новочеркасский расстрел рабочих 1–2 июня 1962 г.
|
|
|