| ПОЭЗИЯ | Выпуск 93 |
|
* * * Словарик мифологий оживал: Горели языки трёхмерных монстров, Сокровищ Агры бенефициар Писал на яшме огненный апостроф. На аспиде расселся Велиал, Надев на каждый волос чьи-то души, На голове магический кристалл, На лапах марокканские бабуши. Везли повозку рослые рабы, Несли тебя в какие-то покои В четвёртом сне, уставшем от ходьбы, В ботинках-аллегориях… Левкои Держала ты в руках, но, впрочем, я Не спец в цветах, не профи. Пахло чем-то Неведомым. И на слонах земля Лежала в темноватой вате спектра. На «Боинге» спешила к звёздам ты: Начхать на то, что есть противоречье. Волхвы несли Спасителю дары. В четвёртом сне смешались сны и речи… «Не жди меня, не жги меня, не жди, Так в космосе тепло без «Инстаграма», Курили коноплю с принцессой Ди И затянулась лёгкой змейкой рана», – Писала ты на крыльях темноты, Я месседж получил в четвёртой дрёме, Перевернулся на бок от метлы Летящей в цель (полезно быть на стрёме). …Мой заводной петух, другого нет, Кричит с утра. Сбегает по футболке В воронку-пропасть заморочный бред, В котором едут призраки на волке. ПОСЛЕДНЕЕ ДЕЛО МОРИАРТИ I В тоскливый день профессор Мориарти Присел за стол, откупорил бутыль Густого бренди. Дело было в марте, Вилась метель, как будто бы Сибирь Срывала ноты с грифа скрипки Холмса. «Всех самоучек нужно расстрелять», – Подумал Джеймс. Дымилась папироса, Осталась не разобрана кровать II В его простом и холостяцком флэте. Он сидя спал, и виделось во сне, Как детектив взрывается в карете, Сгорает в остропламенном огне, Как в голове любителя загадок Ещё живёт, но – умирает мозг… Картины смерти всем музеем Прадо – То Младший Брейгель, то алхимик Босх – III Вытягивают из глазниц и тлена. Чудовища смеются трупом над. Профессору приятна эта сцена… «Перемотай видение назад И повтори для лучших Вельзевула Собратьев, друг…» – кому он говорил? Всё прочее абсурд, литература, Весь в бабочках кровавых антимир. IV «Да, детектив, двойник твой, доппельгангер – Всё это я, одной мы крови, брат, Всегда в тебе, как тёмный допинг-ангел, Блуждающий по синим венам ад. Мы вместе в этом, и в другом, я верю, Пребудем мире, там поговорим. Твой дух, ищейка, прячется за дверью?» …Перевернусь, опять Иероним, V И красный перец чили сыпет Брейгель, И на холсте лисой встаёт закат, Архангела и монстра на скамейке Показывает, поднимая над Эксцентриком и блюдом с поросёнком (Во рту у хрюши зеленеет чёрт, Возможно, кот), попробовать девчонкам Он предлагал и задом наперёд VI Вставал, кусал железо[1] с продолженьем, Жениться под метлою[2] предлагал, Животных бестиария печеньем Кормил с руки и тем ошеломлял! …Над Ватсоном глумился математик И пил ирландский выдержанный… Сны Клешнёй обиняков замысловатых К рассвету были более сложны… VII Киднеппинги-виденья, фильмы-кражи Смотрели Джеймсу в жадные глаза: Весь Скотланд-Ярд был только тигр бумажный, Не то был Холмс, которого нельзя Убить элементарно! Но – победа Маячила…(заряжен пистолет – Подарок одного авторитета), Менялся в окнах дома мутный спектр. VIII …Теперь финал в туманном стиле Бога, Глядит с аэроплана Конан Дойл: Два ангела, курнувшие немного, Поют «Какая боль, какая боль!» Медийный сыщик и профессор в бездну Летят, как птицы, только крыльев без. Шум водопада продолжает песню Швейцарских мест. СКАЗКИ-КАФКИ Кощей Бессмертный в ворона легко – Ты видишь – превратился и не вскрикнул. Сидит на ветке, копит колдовство… Кот на зверином языке хихикнул, Читай – мяукнул, было б что читать, Все сказки-кафки в воздухе повисли: Печь у Емели и диван-кровать, С которой (запиши) так мало жизни, А смерти сколько хочешь. Демиург В обличии Кощея или птицы Посмотрит так, что не очертишь круг, Как тот философ, что перекреститься Ну не успел! С железным фейсом тварь… Ты дальше знаешь (ворон взвился в небо). Достал белила с кисточкой февраль, Теперь не отличить сугроб от склепа. На кончике иглы Кощея смерть, Игла в яйце… всё в сундуке на дубе. Не выставляй свой сумрачный мольберт, Скажу вернее: вирши на Ютубе. Заговоришься с призраком, с собой, На кухню выйдешь, яблоко в тарелку – Прыг-скок, прыг-скок, а в окнах затяжной Февраль снимает с пожилого мерку. Прыг-скок, прыг-скок и – яблоко во рту, Подобный ход в какой-то старой книге, Чьи письмена отмечены в аду, Как будто чародействия улики. А в небе херувим с твоим лицом – Смешливый дух. Смешные духи возле… Какой из них пошепчет над стихом? И, спрятанный в небесной папиросе, Дым золотой колечками пойдёт… А здесь ты или там – в потустороннем? Для двери – видишь двери? – нужен код. Смотри, впускают, но с бельём казённым. * * * После смерти твоей ли, моей Никогда мы не вспомним, что жили. В сновиденьях ловили чертей На черте, за которой курили Два-три призрака, что состоят У бабищи с косой на посылках. Утром «мутят», как Борджиа, яд, Самым умным разносят в бутылках. Слышен хохот их пьяных коллег: И в чистилище в ходе пирушки, Коль захочешь попробовать crack – Принесут в лучшем виде Петрушки. И незримо друг в друга войдут На ногах аллегории глюки, Слепят с массой извилин абсурд, Здравствуй, улица Вязов и Крюгер! Сны сойдутся на страшных мечах – Вот мечей только нам не хватало. Кто-то в чёрном прошёл на понтах И бесшумных видений не стало… …Если буду заброшен в Аид, Не хочу, чтоб стояла ты рядом. В тех краях никого не простит Сердце, что перемечено адом. БЕЛЫЙ СТАРИК 1 Раздулся март, как будто леденцов набрал за щёку. Утопает в белом Старик, что строит стихотворный лофт, и крепким мелом Всё чертит круг, в ту сторону тщеты, где панночка Хому не отпускает. Старик читает личные листы. Снежинка тает Глагольной рифмой. Ветер вьёт сюжет письма, в котором виндусы и вьюги, Не расшифрован шифр глухих планет, забыты звуки, Которые жужжал цветастый жук – весны, тепла и всякого такого Весёлый проповедник. Помнишь юг? Там было много… Теперь не то. Теперь вино снегов, холодный виски твёрдого сугроба, Там кто-то говорит: от берегов считай до гроба – Пять капель сновидений. Вот весло, вот лодка, от которых не укрыться, – Вам месседж от Харона? Повезло. Ещё приснится? Нет, ничего. Снежинка и опять. Разбухли щёки марта: так и сыпет. Давай, ложись в знакомую кровать. По капле выпит Был день земли, стоящей на слонах, возможно, на огромных черепахах… Берёт в кольцо колец снежистый прах. Во льдах и знаках Раздулся март. Хотел сказать про то… Но я забыл, что я хотел бы в рифму… В широком габардиновом пальто, полярно мифу, Проходит та, чей арсенал всего – коса и смех, и чикалка-заточка. В карманах и заначках колдовство? Большая точка. И запах серы? Так бы и сказал. Но ты же говорил о габардине? Был свет плохой? Не выдумал? Соврал? Так на картине. БЕЛЫЙ СТАРИК 2 …Только оттуда бьющий свет, Люди и тени стоят у входа… Н. Г. …Белый старик проникает в сознанье твоё, Беглый снежок, как субстанция позднего марта, Мокнет и тает, и так – завершает бытьё, Но расцветает в кашпо африканская мальва. Сыпется белое золото в области мглы, Белый старик улыбается с «коброй в кармане», Дует на пенку кофейную… Духам земли Шепчет секреты, но – слышит вода в Иордане. Белый старик начинается там, где слова И остаётся писаниям азбучным верным. Будет на аспидной доске не аспидам – а Странному свету писать о последнем и первом. Кто и кому говорит в загустевшую тьму? Это не важно. На ходиках скоро четыре. Белый старик в привидениях, будто в дыму: Звери из Книги выходят, зевают в квартире. Люди и тени стоят у ворот и теперь… Белый старик в ожидании бьющего света Видит, открытую солнцем, сквозящую дверь В зоологический сад, где другая планета Ждёт старика или – перерожденье опять? Видишь, как он накрывается пледом иллюзий, Аналогичным скрывает пустую кровать, В кухню плетётся и делает в миксере смузи. Грустный старик зарастает такою игрой Слововидений… Снежок на прощание крыши Мерит котом заблудившимся, дышит рекой. Духи и ангелы ходят на цыпочках выше… * * * Найти песчинку дальних стран… А. Б. Классические дактили, Дали В каком-то африканском варианте В песках Туниса виделись. В пыли Песчинка та… Вы знаете. В команде Верблюдов был белейший рядовой. Плыл ветер Сусса медленный и вязкий, И пальмы гнулись за моей спиной, Защитные надев на лица маски. Из кувшина торчала голова, Вертясь, вскипая чайником сознанья, Ища не Вольку? В сумерках сова Совиные прописывала знанья. Поэзия кофейни – гашиша Духмяный запах, смешанный с эспрессо, Затянешься и, кажется, душа Песочного отпугивает беса, И вызывает караванщика, Который от Харрара восемь суток Вёл караван… легка моя строка, Читай – сестра аборигенных дудок. …Вдоль побережья цепь рибатов, где Монахи-добровольцы носят воду, Где Франко Дзеффирелли о Христе Снимал кино, задействовал пехоту. В рибате служба означает рай По умолчанью после смерти, мальчик. Гашиш и флейта: макрунах, играй… В закатной вспышке тонет мой хрусталик. Слоны ветхозаветные идут На тонких ножках Сальвадора в синий Пейзаж, в котором рядовой верблюд, На шкуре у него песочный иней – Космический, возможно? Вижу я – Такой обман, такой гашиш рассудка По линии Дали, что от жука Безумия ни на динар не жутко. ПОЕЗД ПРИЗРАКОВ 1 …А в памяти сгорели не дотла, По-сутински смотрящие дома, Какой их ветер так согнул умело? Пожалуй, про художника загнул, Закат перетекает в перекур Последний, чтоб не быстро потемнело. 2 Вся местность, как заброшенный вокзал, Никто тебя сегодня б не узнал, Когда б ты появился ниоткуда, В нездешнем барахле, отдельный тип, Скиталец (сам – пиитский манускрипт), Друг облаков, хранитель изумруда 3 Случайных рифм и зазеркалья, где Двойник твой в королевской нищете Взлетает на воздушном паровозе, Дракона-марсианина с руки Подкармливает: лучшие куски… Присмотришься, и не дракон он вовсе. 4 Вон в той хрущёвке девушка-огонь Делилась хиромантией, ладонь Твою, как книжку, прочитала живо. Обхохотался ты, а ведь сбылось, Пускай в душе не Королевство Роз… Но в сумке есть запас паллиатива. 5 Теперь она старушничает там, Где змеи подползают по утрам Пить молоко к дверям восточных хижин, Где змей воздушный океаном над, А ржаво-золотистый леопард В лесах перекликающихся слышен. 6 Кому вторая предпочла тебя? – Молва ходила: списан с корабля, Вино-бухло, гашиш и – сдох котёнок. На боговой делянке по ночам (По тем же слухам), напиваясь в хлам, Гоняет ведьму, чей больной ребёнок 7 Мамашей был удавлен носовым Платком, забудем ужас… Разрешим Идти строфе, как туарегу в синем По жёлтому, хоть здесь Сахары нет, Но – прячется в безлюдие сюжет, Мы тоже скоро этот мир покинем. 8 Не пойманный, не узнанный, не вор, За сотни вёрст живущий от платформ Вишнёвых грёз, поклон, хариты, музы. В кофейне варят кофе на песке, И мальчик-солнце с девочкой в огне Сгорают-не-сгорают… Свет иллюзий 9 Стоит над ними миллионы лет, На улицу выносят светлый тент, Три призрака гуляют на проценты… …Ты сам как поезд призраков. В купе Очнёшься завтра. И сгорит в тебе Вчерашнее в простом стакане бренди. * * * Скоро наступит день, и Харон в запале Скажет: «Поток огромный, мне лодки мало, Да и обол ваш медный в аиде-баре Не принимают больше. Кому я пара, Если в мозгах вода, а в лохмотьях буря? Если занять сумею в подземном денег, Сразу уеду в город – литература! Мне подойдёт любое: аферы, демпинг, Трафик травы и счастья в хороших дозах, Ну, и с герлой, конечно, в Доминикану. К чёрту баркас и этот корявый посох, То есть весло, с которым я тут за гранью…» Вот что тебе приснилось в снотворном мире, Или ещё каком, понимай как хочешь, Всё-таки это лучше, чем петь в могиле – Что-то в подобном духе легко бормочешь Не зажигая света, включая жалость К старому речнику, а не к душам Леты, Корни всего такого – Костлявой жало И на стене шифрованные беседы. …В ванной подходишь к зеркалу – вот же номер – Видишь лицо Харона: «Пройдёмте к лодке…» Грязная птица Стикса в дверном проёме, Как вариант ехидной загробной сводки. * * * Пережив рефлексии, спал отменно, Нацепив очки сновидений: жизнь Понималась, словно бы перемена В пансионе Господа. «Завернись В пуховое облако – станешь краше И моложе в зеркале тех чудес, Что руками вытянулись из башни, И попался в щупальца мелкий бес, О котором сказано у другого… Эти башни выписал Сальвадор, Мурашом присев на колени Бога, Перед этим сделав себе укол», – Говорил смотрящий за сновиденьем, Этот смутный образ придумай сам, Сохраняя вымысел, не задень им То, что снится праведным дуракам. В пансионе Сущего все мы дети: Ты проспал два облака, я – себя, То ловил иллюзии в лучшем спектре, То смотрел, как режут внизу раба. Ты проспал три облака, смерть, шестёрки, Что в глазах у демонов и на лбу Одного, что заперт в кирпичном морге, Как детёныш аспида в скорлупу. …Мы проспали смерть, отпугнувши тени, Санитар подосланный, змею в рот Аконит плеснул и – конец геенне. Или всё случилось наоборот?.. |
[1] (вернуться) Кусать железо – беззастенчиво врать (фламандская пословица XVI века).
[2] (вернуться) Женитьба под метлою – сожительство без брака (фламандская пословица XVI века).
|
|
|