| ПОЭЗИЯ | Выпуск 93 |
|
НОВОСЕЛЬЕ У ЕГОРОВА 1 Облака, облака, шляпы рваные, Вы куда, и с какой стороны Подворотни кишат бандюганами И шпаной в «петушках» шерстяных? Где выходят с полотнами красными Окрылённых рабочих ряды, Чтоб далёкое жгло и прекрасное Их тугие худые зады, И сирен милицейских сияние Освещало их северный быт. С пустырями, подвалами пьяными Как же, Господи, это болит! Полинялое и бесполезное В чёрных ящиках зимних ночей С их людской необъятною бездною И рычанием тягачей. 2 Стихи растут из боли, как всегда, Её капризам явно потакая. И снова у дверного косяка Огромная зима без дна и края. Мы ждали счастья: вот оно – держи, Немного не такое, как хотелось, Когда нас уносили этажи, Соединив безумие и смелость. Была метель – ты помнишь тот балкон И дымчатые дали поднебесья? Егоров, засучив рукав пальто, Зажёг баллон с химическою смесью, Чтоб кур палить – домашний фейерверк. А это мы в свечении зелёном, Как цепь нейронов в чьей-то голове, Отравленной вином и ацетоном. Не жили, не любили, не цвели. Развеялись, как будто не родившись, Когда страна, поднявшись от земли, Нас бросила в огонь четверостиший, Не слушая про «доремифасоль», Не веруя в арпеджио и гаммы. И – ничего. Растерянность и боль. И снег в лицо – наверное, тот самый. 3 На бульваре Новаторов холодно. Круглосуточный ветер и снег. Это наша зима, это окна С одеялами на тесьме, К стеклу примерзающий палец. И кастрюля с горячей водой. Тише, мыши, курите в подвале, Прикрывайте огонь золотой. Это наша зима и подглазья. И так ласково, хорошо От мышиного детского счастья, Не подстриженного «под горшок». Оттого, что ни много ни мало, И сквозь времени вещество, Приподняв на окне одеяло, Не увидим за ним ничего. ТРИ ВЕЧЕРА С БОРИСОМ РЫЖИМ 1 ...Три составляющих жизни: смерть, поэзия и звезда. Б. Рыжий Всё здесь, ни грамма за душой, где свет вращается большой, и распеваются скворешни. Благослови меня, мой вешний, их музыкой переболеть. Жить хочется, пока есть смерть, и вслушаться – когда нет звука ... Зажгись, высокая разлука, пока любовь, как ночь, чиста, и бесконечная листва не разлетается из круга. 2 Мой герой ускользает во тьму... Б. Рыжий Пойдёшь, разбуди меня в восемь. Пусть будет простая среда, и в сад опускается осень, и спит за листвою звезда. Туман перевяжет запястья склонённой ветле молодой, и выпадет первое счастье, и будет покой – как покой... Во мгле что-то давнее дремлет, когда тишину серебрит и вдаль простирается время, в темнеющие пустыри. 3 Я зеркало протру рукой и за спиной увижу осень... Б. Рыжий Сквозь мягкое свечение листа, что кружится и кружится до боли, я узнаю твой почерк, высота, мелькающий в туманном ореоле. Кто умер или кто остался жив? Но снова помешает предрассудок шептать об этом строчками вразрыв и повисать на собственных сосудах. Неслышимый, невидимый сюжет – по-своему здесь каждый растворится. Но тишина играет неуже- ли всякий раз на сомкнутых ресницах? Но – листопад. Уходит человек, в себя шагнув с зеркального порога, и с чистого листа на белый снег всегда ведут кого-нибудь другого. 2020 |
|
|
|