ПОЭЗИЯ / ПОЕЗІЯ | # 97 |
* * * Как много мы на жизненном отрезке Умеем разместить. Как это мало. И фокус красоты всегда нерезкий До самого последнего начала. А счёт за время как за способ связи И самое обычное тепло Найдёшь в пустой цветочной старой вазе. И слава Богу, что ещё светло * * * Вокруг пейзажи акварельные, Развешанные по кустам, И птицы трубочки свирельные Рассыпали и тут и там. Где время мёртвое, живое И созревает, как вино, За долю ангелов собою Оно заплатит всё равно. Его приливы и отливы Не отражают облака, Давно не штопают разрывы, Куда просыпали века. Там дует безразличный ветер, На парусах, как от руки, Написано про всё на свете, Но это лишь черновики * * * Домик к домику, листик к листику Календариком отрывным, Не стираются даты ластиком, Не меняются позывным, Открываются, отрываются, Разлетаются, кто куда, Под подушкою собираются, Вспоминаются иногда, Как билетики паровозные, Строго сложены на учёт. Трубы с клубами, дни морозные, Позабытое, кто найдёт? Ветер дует, всё изменяется, Не увидишь издалека. Повторяется, начинается Новый год или День сурка * * * Ветер, дующий с синего моря От волны до волнистых предгорий, От глубин до высокого леса, От песка до пустынных равнин Улетает, не чувствуя веса, Гордый, сильный и свежий, один, И несёт хрусткий воздух солёный, Рыбий след под водою зелёный, Плеск и блеск, и прибоя тяжёлый Рокот тракторный, пенистый чуб, Исцарапаны мели и молы Уголками обветренных губ, Прилетает, вплетает в гитару Деревенские стебли, отары, Горизонт, за которым закат, По свистку тосковавшего рака Сам дворовой ложится собакой И не смотрит, не смотрит назад, Сонным воздухом хлебного вкуса, Остужает иконы Иисуса, И становится толстым и местным, Как старушки в воскресных пальто, И стекает по улицам тесным К солонцу на соседнем плато * * * Вдыхаю этот воздух стылый, Раскладываю там внутри, Чтобы душа не позабыла, Как светят утром фонари, Как в частых сумерках прозрачных Деревья отступают вдаль, Из темноты проулков дачных Приходит сладкая печаль. Такая душная эпоха, Где спутан запад и восток. Спаси, когда не хватит вдоха, Знакомый воздуха глоток * * * Кирпичный голый жизни коридор, Прихваченный раствором на слезах, Где окна ограничили простор, Как вытертые шоры на глазах. И подтекает старая вода, И плесень разукрасила углы. Условия привычны навсегда, Как запахи фанеры и смолы, Где заново и строит и поёт, И протирает окна без конца. И кажется, что всё произойдёт И пролетит у самого лица * * * Мы на два дня. Дом на краю горы. Стена покрыта охрой. Синей дверью Отмечены соседние дворы, Как промокашки школьные и перья. Всё разглядишь. Где запад, где восток, Которыми от века небо раним. Что из окна увидишь утром ранним. Что потолок по-старому высок, А стол на кухне длинный и знакомый, Цветы, салфетки, старые альбомы, По коридору близятся шаги, Уют, как пёс, лежащий у ноги. И на стене, за стулом с узкой спинкой, Очерченные тёмные следы, Ты будто в рамках заменил картинки, Мол, здесь живешь у сада и воды. Дождём залиты уличные лейки, И кажется, что сам сажал ростки. И снова прилипают лепестки Как память и багажные наклейки * * * И цвет течёт по ниточкам холста В рисунке глаз открытых у ребёнка, А за холстом остыла пустота, Как на верёвку павшая пелёнка. Рисунок слёз и неба, и лица, Цветная фотография страницы Из жизни, что не ведает конца, И длится до и после тоже длится. Картинкой книзу лист переводной Плывёт по верху и не ищет брода, И по границе с гладью водяной Идут круги, не означая входа * * * Рваные края небытия, пальцами захватана обёртка, с этой стороны, покамест я, а с другой – Харон, весло и лодка. Он, трудяга, ко всему привык, после смены далеко до дому. Кепку и невыбритый кадык каждый в лодке видит по-иному. И никто его не уличит на базаре, улице, в трамвае, как у всех, бренчат его ключи, как и всех, ведёт его кривая. И ему не знать, не выбирать, потому ненадобно виниться. Он гребёт, ему не умирать, на него не попадает птица. Он во сне всегда плывёт назад. Ничего не просит у богов. Пассажирам не глядит в глаза От мостков до дальних берегов * * * Я на фотографии в фейсбуке не всегда с разбега назову узких улиц комнатные звуки в городе, в котором не живу. Купол церкви, позабытый ракурс, даже, если не издалека, узнаём друг друга, это радость, к ней печаль примешана слегка. И таблички, новые названья улиц, как фамилии жильца. Я иду, родное узнавая не в табличках, а в чертах лица. Тонких трещин лёгкие морщинки, спешно наведённый марафет. Будто слышу: «Де ти їздиш, синку?» И не знаю, что сказать в ответ. |
|
|
|