| ПОЭЗИЯ | Выпуск 77 |
|
ПЕЧАЛЬ Сегодня ты печален, как дождь ночной. Как сотни канделябров без свеч. Не поводи плечами, когда со мной, когда и так я зябну, словно меч без ножен, от боли. Так и не пойму, кто мы друг другу. За твоей спиной не крылья ночи, что ли, взмыли, прилетев за мной, и нагоняют вьюгу? СОН Приснилось мне, что полосы мгновений заплетались в косы, как нежные ручьи внезапных откровений. Приснилось мне, что наши волосы смешались в тишине. И были мы ничьи. Что в нас двоих не различить и не понять границы, и нет мне жизни без твоих волос. Что бешено качались ели и задыхаясь пели птицы. СНЕГ Всё забирает снег с собой. И смех, и боль, и вой бессмысленный внезапной вьюги. Всё забирает снег. Так мягко, без натуги он властвует в миру отчаянном и белом. Всё заметает между делом. (А может, ждёт, что я умру?) Как будто нежною рукой он машет, нам прощая тихо розни наши, мне – и тебе, и утвердив покой морозный, всех молчаливый снег старается обнять. А жизнь, как олениха, застыла на тропе – и странно смотрит вспять. * * * Мимо меня пролетели, крылом махнув напоследок. Не узнали меня. Потому что это не я, лишь слепок среди обожанья потухших цветов и сорванных веток сомнений, среди звёзд увядших, вырванных из контекста, и невидимых слёз белых бабочек, умирающих вдоль пути, не достигших тени. И падают ласточки, их не спасти. Потому что они улететь не успели. * * * Не надо никого любить и взглядом трогать исподлобья. А по ночам вторгаться мыслью в изголовье и припадать к плечам надменной пустоты. Не надо никого любить. А ты, кто ты в моём раскладе? Твой след почти неразличим. И ангел снов склоняется над ним с жестокой кротостью во взгляде. * * * В осеннем хаосе, словно в старинном доме, средь эха непроизнесённых слов, в истоме путей, потерянных под листопадом, напоминающим танцующих детей, в изнеможенье снов, под взглядом нежной тишины, мелькнувшей из окна кареты, в промокших закоулках дня, который кажется почти родным, разбросаны волшебные приметы для меня. А я, упрямая, не верю им. * * * Сегодня дождь идёт. И пусть. А я учусь писать тебя и осень – слитно. Я поняла: все беззащитны в равной мере. Особенно когда открыты двери и в темноте не различает глаз, и ждёшь бог весть каких проказ от этой синевы за шторой, в которой нет тебя, но как и эти строки, очертания твои, сплетаясь с листопадом, торжественно и медленно парят над безутешным садом, стекая мне на щёки внезапным обещанием любви. МАРТ Вдруг стало так светло! И холодно. И снегу намело. Лежит, не тает. И ангелы как ласточки летают так близко от земли, как будто нас предупреждают о том, чего и знать мы не могли... * * * А мы живём, мы дышим, дорогая. И бровь изогнута, и новая любовь сквозь окна смотрит не мигая, хоть стёкла и покрыты льдом. А мы живём, и мир благодарим мы за вешний смех, который уж затих, за новый стих, за небанальность рифмы. За звёзды в глубине стекла. И за полёт, что озорной вершит Пегас, лишь кончиком крыла касаясь нас. |
|
|
|