Мыслеформы

По орбите проплывали чешуйчатые драконы, монстры, чернокрылые демоны, мутанты сплетённые из зависти. Один из таких был с 7-ю выпученными глазами и раскатывающейся как ковёр нижней губой. Синими чернилами на губе было написано: «не дура». Дракон по имени «Цинизм» был весь жёлтый с головы до лап, с расквашенным носом, пускал пар из ноздрей.

– Какой кошмар!.. – вздохнула Меланхолия.

Даже вечно задумчивая Глубокая Мысль поморщилась:

– Ох уж эти наши «творцы»... а ещё созданы по «образу и подобию»... – плодят вот такой хлам, сами не ведают, что творят!

– Скоро в Космосе продохнуть негде будет! – заметила пролетавшая невдалеке обнажённая девица.

– Природу охранять не хотят! – добавило дерево, к которому она была привязана.

-Какой ужас!.. – пробормотала Меланхолия.

-Это точно. Ни стыда, ни совести! Кто ж это её к дереву привязал?.. А вот, кстати, и Совесть летит! – Глубокая Мысль, указывала на кожаный ремень, несущийся вдогонку за драконами.

Подлетев поближе, запыхавшийся Ремень пояснил:

– Я часто возвращаюсь к мальчику Вите. Он теперь уже совсем большой, но хлёсткое слово: «совесть» в его памяти до сих пор звучит как свист ремня. Лишь вспомнит, – весь дрожит как в детстве, я ведь не простой ремень, – а папин...

– Какой кошмар... – опять вздохнула Меланхолия. Глубокая Мысль хотела изречь какую-то мудрость, но в этот момент её накрыла целая туча мусора. Там была всевозможнейшая утварь, всё о чём только можно подумать: кастрюли, кофемолки, новый дизель-генератор, «интенсификация», русская тройка, «шведская» тройка, аппарат машинного доения, антресоль(..!) и даже агент 006, листавший газету «Совершенно секретно», сидя на горшке с надписью: «Военно-Воздушные силы».

– Я совсем не «шестёрка»! – Вопил он. – Я – резидент!

Замыкавшая эту пёструю толпу «Температура 36-и-6» с воплем: «Скажи – А!» показала Меланхолии язык и скрылась в облаках.

– Какое ... жалкое зрелище... – не замечая насмешек, продолжала Меланхолия. – Какое... душераздирающее... зрелище...

– Да брось ты ныть! – не выдержала Глубокая Мысль. – Думаешь МНЕ это всё нравится?! Я – мысль учёного(!) Всеобъемлющая и Гениальная. Я оттого всё знаю, что я – ГЛУБОКАЯ мысль. Я – мысль сразу ОБО ВСЁМ! Мой старик профессор был просто умница, особенно, когда его озаряло. Но у него не было принципов. Была лишь принципиальность. Вот и оказалась я здесь... – на свалке.

– Бывает и хуже! – заметил вынырнувший из тумана громила в косоворотке со спущенными рукавами. Он был верхом на горбатой норовистой лошадке. – Бывает и хуже, – повторил он – когда в голове уж вовсе пусто!.. Говорила ведь мне бабушка моя Яга: «Ивашка, внучок... запомни, дурачок… Красавица – на то она и красавица, что выйти должна за Чудовище. Змей подарки дорогие дарить ей будет. А тебя, простофиля, за что любить-то?...» Э-эх! Не послушал я давеча бабулю... Наломал дров... Горыныча порешил, царя-батюшку по-миру пустил, даже сам в котёл кипящий прыгал. Царевичем-то я стал, а вот ума не нажил: невеста моя намедни Кащею отдавалась...

Меланхолия была в отчаянии от услышаного: «Какой У Ж А С !!»

Глубокая Мысль глядела совсем в другую сторону, где важно и чинно переступая с облака на облако, словно по ступеням, шествовал модный деловой костюм.

– Приятно увидеть красиво одетого молодого человека! – поприветствовала она Костюм. – И каким ветром Вас сюда... извините?..

– Всё очень просто. – отвечал Костюм. – Я ведь – Мысль Адвоката!

– А-А! Знаю! – завопил парень в косоворотке. – Адвокат – это ликёр такой заморский!!

– Дурак ты, Ваня! – Фыркнул его горбатый конёк. – Их «адвокат» пишется через пять «А», а этот – только через два!

– А-а-а!.. А интересно тогда, через сколько «А» пишется ихний «Иван-Дурак»?

Конёк печально взглянул на Костюм:

– Скажите, сколько надо варить дурака, чтобы он умным стал??

– Пока сварится! – не задумываясь отвечала Мысль Адвоката.

Ваня махнул незасученным рукавом и пришпорил конька:

– Ну... вы прямо как моя бабуля!.. Пока сварится... пока сварится... Новых русских царей вон, скока ни вари, а они всё «крутые»!..

– ...Ну, и что Вы на это скажете? – глядя на удаляющегося Ивана, промолвила Глубокая Мысль.

– Я бы сказал. Но это слово у меня в кармане, а я за словом в карман не полезу! – надменно бросил Костюм и присоединился к бодро шагающим шеренгой Агрессорам Зимбабве и Намибии.

– Он за словом в карман не полезет... – повторила Глубокая Мысль.

– Какой кошмар..! – снова огорчилась Меланхолия.

Глубокая Мысль указывала на новых персонажей:

– Ты лучше туда погляди!!

...Бутылка с тремя звёздочками раскачивалась на ветру, она парила в воздухе, махая вместо крыльев погонами Министерства Нападения. Поравнявшись с другим коньяком, она перестала качаться, вытянулась в струнку и отдала честь. У того на этикетке звёздочек было целых пять.

– Товарищ, «5 звёздочек»! За время моего дежурства с майором Прокопенко происшествий не случилось!..

– Отставить! – скомандовал «5 звёздочек».

– Есть отставить...

– ...Кого тут можно ЕСТЬ? – вмешалась Мечта Людоеда с острова Нямнямбо.

– Не-е, с нами токо выпить можно! – Ответил «3 звёздочки». – Присоединяйся, будешь третим!

Чернокожая Мечта Людоеда аж покраснела от смущения:

– Вообще-то... я не пью...

– А тебя нихто и не заставляет. Ты токо закусывать будешь. – Съязвил коньяк «5 звёздочек», придерживая на толстом пузе отклеившуюся этикетку.

Мечта Людоеда небрежно поковыряла косточкой в зубах:

– А майор ваш там... это... скоро окочурится?..

«3 звёздочки» почесал горлышко и поправил за козырёк жестяную пробку:

– Я думаю, скоро! Сейчас настойка «Верховина» дежурит. Она его в могилу живо сведёт.

– В каком она звании?! – насторожился «5 звёздочек».

– Да хрен её знает... что-то ниже «прапора» – партизанщина сплошная!

«5 звёздочек» махнул рукой:

– Запевай нашу походную!.. Эх, до-ороги... пыль да ту-у-ман...

Коньяки в обнимку с Мечтой Людоеда удалились, горланя песню. Меланхолия провожала их печальным взглядом:

– Какой ужас-с-с...

– Ш-ш-ш!.. – зашикала какая-то скрюченная сопля, – предъявите документы!

– А вы, извините, откуда? – Поинтересовалась Глубокая Мысль.

– Я? Из Органов!

– Каких, извините, Органов?..

– Из Органов Внутренней Секреции. Я – Гипофиз. Мои функции до конца науке не известны, я был по ошибке вырезан хирургом Коноваловым и теперь «при исполнении» – так что, будьте любезны, предъявите ваши документики!..

Гипофиз надел очки, указывая корявым пальцем на Меланхолию. Очевидно, её унылый вид был особенно подозрительным:

– С вас и начнём!

– Главное, хорошо кончить! – прокаркала пролетавшая Мысль Евнуха. Гипофиз не унимался:

– Привлекались ли к судебной ответственности? Когда и за что? Состояли ли ранее в КПСС, когда, по какой причине выбыли? Имеете ли партийные взыскания, когда, кем, за что наложено?

Меланхолия смутилась и совсем позеленела от испуга. На помощь пришла Глубокая Мысль:

– Анкеты мы заполнять умеем: «Не привлекался, не состоял, не имел, не наложил...»

Гипофиз протёр вспотевшие очки, подозрительно озираясь, – его беспокоил приближающийся гул. Возможно, это была новая порция драконов. Глубокая Мысль вся сжалась в комок.

– Берегись! – крикнула она Меланхолии. Та и не думала беречься, а лишь тяжело вздохнула: «Какой кош...»

Тут Глубокая Мысль сильно толкнула её, повалив на пролетавшее мимо градовое облако и, как оказалось, вовремя, – ибо мгновение спустя сквозь пространство, подобно вихрю пронеслась чья-то задница без туловища, но с воткнутым фитилём, который ужасно дымил, оставляя за собой длиннющий след гари и копоти.

– На четвёртый виток пошла... – сказала Глубокая Мысль, откашливаясь и отряхиваясь от сажи. – Хорошо иметь быструю реакцию!..

– Главное – не р-реакция, а эр-р-рекция! – прокаркала сверху Мысль Евнуха. Меланхолия, хрустя отложениями солей, вяло приподнялась с облака и огляделась вокруг. Гипофиз будто испарился.

– Какой ужас... – опять застонала Меланхолия.

– Да уж, конечно ужас! – подтвердило Градовое Облако, указывая на блекло-зелёные пятна, которые оставила на нём Меланхолия. – Если б я летело на Магнитогорск или, скажем... в Бишкек – меня бы ещё поняли. А теперь... как я в таком виде над МОСКВОЙ покажусь?.. как синоптикам в глаза посмотрю?!!

– Ты нам тут мозги не пудри! – заступилась за Меланхолию Глубокая Мысль. – Лети себе в Западную Сибирь. Там сейчас по прогнозу Гидрометцентра от «+5» до «-40». Тебя и не заметят! Я программу «Время» каждый день смотрю, – у меня спутник знакомый. А на Смоленском шоссе твоём, как обещали: «+2,+3» (ветер порывистый) – так и будет, и без тебя обойдутся.

– Да, понимаете... Тут ещё... э-э... личная жизнь... – Облако замялось и от смущения стало пунцовым. – Понимаете... ну, в общем... свидание у меня там! Ждёт меня другое облако… положительно заряженное, и мы там с ним хотим... ну, в общем...

– Гр-р-рохнуться! – прокаркала вездесущая Мысль Евнуха.

– И что... – прямо над Москвой?! – Глубокая Мысль почесала лысину – ...Ты уж извини нас. Так уж вышло... Покоя нет от этой задницы, – носится по орбите как угорелая!

– Да, и ещё битое бутылочное стекло попадается, – добавило Облако, – тут, совсем рядом куча осколков… Наверное, космонавты рассыпали против программы СОИ…

Глубокая Мысль опять почесала лысину:

– Может и космонавты....... но я думаю, это майор Прокопенко буянит... А ты лети... лети, чего ждёшь?! Смоленское шоссе бомбить кто будет?.. Да! Ты только над Кремлём не очень-то... а то тебя из «градобойных»...

– Знаю, знаю! – вздохнуло облако, показывая дырки в перистом шлейфе. – Это я Кавказ пролетало, чудом в живых осталось...

– Какой ужас! Какой кошмар! – совсем расстроилась Меланхолия.

– Не хнычь! – утешала Глубокая Мысль. – Всё меняется. Наверное, тот, кто придумал ВСЁ, знает смысл этих бесполезных и мучительных превращений. Память – это ведь не серое вещество мозга. Это – разноцветные мысли и чувства, летающие по Вселенной с бесконечной скоростью и наполняющие её беспредельным содержанием. Наверное, существует Смысл и Конечный Итог.

– Но... всё так скучно, – произнесла Меланхолия.

– Кошмар-р-р-р!! – прокаркала Мысль Евнуха.