Сказка
о рыбаках и рыбках

В долине, окружённой непроходимыми горами, сверкало глубокое озеро. К нему, как козы на водопой, сбегались белые домики, увитые виноградом. Это была не деревушка, это было независимое государство – королевство Антазия. Добраться до него было почти невозможно, а выбраться ещё труднее.

Туго приходилось бы отрезанным от мира антазийцам, если бы они не умели творить чудеса. Вернее, чудо – но какое полезное! Даже дети и глубокие старики могли превратить кружку озёрной воды в завтрак, обед или ужин на четыре персоны. Особо одарённые время от времени устраивали банкеты. Самые пышные банкеты давались министром иностранных дел в честь прибытия иноземцев – события исключительно редкого.

У короля Антазии Томаса подданных было совсем немного, поэтому каждый житель страны исполнял несколько обязанностей. Сам король, например, был по совместительству собственным первым министром, министром иностранных дел, а также главой оппозиции. Последняя должность не нравилась деликатному Томасу. Но антазийские короли издавна возглавляли оппозицию. Этот обычай завёл ещё прадед Томаса, Ричард, деспот и самодур. Впрочем, Томас уже подготовил указ о передаче последней должности министру образования, министру связи и почтальону господину Мопассану-Диккенсу – своему ближайшему родственнику. Разумеется, господин Мопассан и в других отношениях был достойной кандидатурой. Самый просвещённый человек королевства, он три раза перечитал всю отечественную литературу и четыре раза иностранную, занесённую в Антазию пришельцами. Он и сам, как говорится, был не чужд... В "Вестнике Севера" публиковались его стихи, в "Новом Юго-западе" – эссе, а "Королевская правда" уже несколько лет печатала его исторический роман с продолжением.

Избавленные от забот о пропитании антазийцы много времени посвящали изящным искусствам. Антазийские пейзажи так и просились на полотно. Особенно озеро. В нём отражалось всё маленькое королевство. Не удивительно, что тамошние рыбы чем-то походили на людей. Во-первых, они были говорящими. Причём, на двух языках: антазийском рыбьем и антазийском человеческом, но в разговоры с людьми не вступали. То ли затруднялись найти подходящую тему, то ли опасались быть неправильно понятыми. Во-вторых, рыбы тоже умели творить чудеса. Для этого требовалось выдернуть у себя чешуйку, сжать её губами и задумать желание – вот и всё. Но чудесами в озере не злоупотребляли – выдернуть чешуйку ни одной из рыб пока не удавалось.

Правили страной рыб король и королева. В отличие от своих многодетных подданных, король с королевой растили единственную дочь – принцессу Эмили. Братья и сёстры Эмили погибли в младенчестве от несчастного случая. Когда они были ещё икринками, их съел подслеповатый прожорливый рак, у которого и прежде была ужасная репутация.

Всю любовь король и королева отдавали чудом уцелевшей дочери. Принцесса выросла доброй, весёлой и красивой. Одно тревожило родителей – Эмили не хотела выходить замуж.

– Принца ей подавай! – ворчали мамаши отвергнутых претендентов. Они ошибались. Эмили нужен был король. Король Томас, который спас её от смерти. А произошло это так.

Рыбы, как и люди, любят гулять вдоль берега. Во время одной из прогулок Эмили впервые увидела Томаса. Король с министром образования прохаживался у озера. Чтобы как следует рассмотреть таинственных обитателей суши Эмили выпрыгнула из воды и, не рассчитав, упала к самым ногам министра. Увлечённый собственными рассуждениями, г-н Мопассан не смотрел под ноги, и плохо бы ей пришлось, если бы не проворство молодого короля.

– Какая красивая рыбка! Она чуть не погибла, бедная! – с этими словами Томас осторожно поднял её и отпустил обратно в озеро.

– Он спас меня, – подумала Эмили. – Какой он добрый, милый и благородный!

С тех пор она то и дело вспоминала внимательные глаза Томаса, его ласковый голос и слова, от которых у неё почему-то замирало сердце. Эмили так много думала о Томасе, что за несколько дней он стал для неё родным и близким. Он управлял королевством, ходил в гости, пил чай, не подозревая, что одновременно проживает в её воображении совсем иную жизнь. Жизнь, в которой рядом с ним всегда была Эмили, превратившаяся в симпатичную девушку. К сожалению, таких чудес никто из рыб творить не умел.

Правда, под водой ходили неясные слухи о прабабке Томаса. Будто бы она, не выдержав дикого нрава мужа, бросилась в озеро. (Несомненно, она превратилась в рыбу, иначе зачем бы ей бросаться в воду?) Но никто не слыхал о рыбах, чудом ставших людьми.

Однажды в Антазию забрела разодетая девица по имени Барбара. Как ей удалось преодолеть непроходимые горы, да ещё не изорвав длинное блестящее платье, Барбара не смогла объяснить. По её словам, она была на вечеринке, выпила лишнее и поэтому плохо помнила, что же с ней произошло.

Томас влюбился в неё с первого взгляда – ему никогда не приходилось видеть такую нарядную девушку. В Антазии все одевались очень просто. Короли, например, даже корону надевали редко. Возможно, опасаясь её потерять.

В честь прибытия гостьи король устроил пышный банкет. Он впервые исполнял обязанности министра иностранных дел и очень волновался. Не каждому министру довелось проявить на этом посту свои способности – последнего иностранца в Антазии принимали ещё при короле-самодуре. Понятно, что антазийцы хотели как можно больше узнать о внешнем мире. Но сведения, полученные от Барбары, сводились к тому, что банкетами её не удивишь – она-де и не такое видала.

Как было заведено, гостью поселили во дворце. Впрочем, дом короля ничем не отличался от остальных домов в королевстве. Дворцом он назывался по рекомендации министерства связи, что должно было значительно ускорить доставку писем Его Величеству.

Правда, за всё время в Антазии было написано только одно письмо. Однажды кухарка (министр пищевой промышленности и здравоохранения), поссорившись с экономкой (министр внутренних дел и главнокомандующий королевским флотом), направила ей официальное послание, в котором сообщала, что отлично знает, как пекут королевский пирог, и советовала зарвавшейся экономке командовать на своей дырявой лодке, а также сдержанно напоминала, что пироги – не её, экономки, внутреннее дело.

Но вернёмся к последним событиям. На следующий день Томас пригласил Барбару осмотреть достопримечательности долины.

Они так и не поднялись на обрыв, с которого бросилась в воду прабабушка Томаса, не покатались на лодке и не посетили памятник прадедушке-самодуру, не известно для какой надобности раздирающему пасть льва. Узнав, что в Антазии нет увеселительных заведений, Барбара скривилась и пожелала немедленно закончить экскурсию. По дороге домой Томас, уже без памяти влюблённый, предложил Барбаре руку, сердце и маленькое, не удостоившееся её внимания королевство. Домой они вернулись женихом и невестой. Через час об этом уже знала вся Антазия, а на следующий день эту новость сообщили многие газеты.

Далеко не всем антазийцам пришлась по душе будущая королева. Они-то не были влюблены в Барбару, и её глупость не казалась им очаровательной, а жеманство обворожительным. "Она уж наверняка не сможет испечь королевский пирог", – судачили помирившиеся министры – кухарка и экономка.

– Она необразованна, – заявил Томасу министр образования.

– Это ваше упущение! Исправить в кратчайший срок! – резко оборвал его король, в котором иногда пробуждались гены прадеда. А про себя подумал: "Нет, рановато передавать Мопассану должность главы оппозиции".

Целую неделю после замужества Барбара была счастлива. Её самолюбию льстило положение первой дамы королевства. Как могла, она пыталась ему соответствовать и заказала у министра лёгкой промышленности, старой Лизы, кучу нарядов. Но, когда поняла, что за пределами Антазии никто не узнает, как восхитительна она в голубом, как соблазнительна в красном и совершенно неотразима в чёрном, была глубоко разочарована.

– Неужели я всю жизнь проведу в этой дыре? – думала она.

Только банкеты немного оживляли её. Но после одного из них Барбара исчезла таким же загадочным образом, как и появилась в Антазии.

Прошло два года, а Томас всё ещё тосковал по ней. Часто он сидел с удочкой на берегу озера и смотрел на горы – он ждал, что когда-нибудь Барбара вернётся.

Слухи в воде разносятся быстрее, чем в воздухе, поэтому рыбы тотчас узнали и о свадьбе Томаса, и об исчезновении Барбары. Но никто не понимал, почему Эмили так изменилась, почему выглядит больной и подавленной. Хорошо ещё, что король и королева не видели, как часто плачет их дочь, ведь слёзы в воде незаметны. Эмили пыталась забыть Томаса, она даже начала изучать гидравлику. Напрасно: ни ламинарные, ни турбулентные потоки не могли отклонить её мысли от привычного русла. "Какая красивая рыбка!" – вспоминалось ей то и дело.

Обеспокоенные родители вызвали на консультацию придворного лекаря.

– В нашей части озера не хватает йода, – сказал старый сом и порекомендовал отправить принцессу в южный санаторий на водоросли. Но Эмили не захотела отлучаться – у неё так много дел дома. Каждый день она подплывала к берегу в том месте, где любил бывать Томас. И однажды решилась...

С давних времён сердобольные антазийцы весь улов отпускали обратно в озеро. Даже прадедушка-самодур нарушил традицию всего один раз и то – по наущению иностранца. В дальнейшем и он соблюдал старинный обычай, поскольку убедился, что рыбу терпеть не может. Он вообще перестал ходить на рыбалку после того, как брат съеденного карася здорово ему нахамил. Итак, рыбалка в Антазии была только спортом. И для рыб, и для рыбаков. Среди рыб всегда находились любители острых ощущений, не раз попадавшие на крючок. Сколько невероятных историй рассказывали смельчаки! Трудно представить, каких огромных червяков они срывали с крючка. Озерная элита считала рыбалку прекрасным отдыхом от повседневной рутины. Но Эмили собиралась не отдыхать, она решила покинуть родное озеро навсегда.

Томас сидел с удочкой на берегу, когда услыхал тихий нежный голос. Кто-то звал его, и у Томаса впервые за два года почему-то стало спокойно и весело на душе. С удивлением он обнаружил, что голос принадлежит пойманной им рыбке.

– Однажды ты спас мне жизнь, – сказала она, – Возьми меня с собой. Я буду тебе верным другом.

Живя в аквариуме, Эмили часто вспоминала озёрное приволье. При мысли о старых родителях у неё сжималось сердце. Она обязательно навестит их, но не сейчас. Сейчас она так нужна Томасу!

Каждый вечер король беседовал со своей необычной подружкой. Он расспрашивал о жизни в озере, и она старалась отвечать как можно подробней и интересней. Иногда, чтобы развлечь Томаса, Эмили чуточку привирала. А некоторые смешные истории, как, например, о каракатице Кларе, отправившейся на обед к родственникам мужа, были целиком на её совести.

Придворные стали замечать, что король повеселел. Он реже погружался в себя и даже опять стал подумывать о передаче должности главы оппозиции министру просвещения.

Г-н Мопассан и без того испытывал к рыбке симпатию. Он нашёл в ней свежего слушателя и частенько забегал огласить очередной опус, подписанный уже тремя славными именами, – литературное мастерство г-на Мопассана-Барто-Диккенса за последнее время значительно выросло.

Экономка, поначалу опасавшаяся влияния маленькой фаворитки и настроенная непримиримо ("Вы бы ещё, Ваше Величество, парочку говорящих тараканов во дворец пригласили"), перешла к лёгкому недовольству ("Разведут зверинец, а ты убирай!"), а затем к искренней привязанности ("Устроили проходной двор – не дают отдохнуть моей рыбоньке!").

Увлечённый беседой Томас допоздна засиживался у аквариума. Как интересно, как весело было с Эмили! С ней, оказывается, даже можно играть в шахматы. Он придвигал шахматный столик к аквариуму, расставлял искусно вырезанные им самим фигурки и зажигал настольную лампу. "е2-е4", – объявляла Эмили.

И всё же Томас часто думал о Барбаре. Где она сейчас? Не заблудилась ли в горах? Если бы можно было увидеть её хоть одним глазком, он перестал бы тревожиться.

И Эмили придумала, что нужно сделать. Она попросила Томаса выдернуть у неё чешуйку. Сжав её губами, загадала желание. Тут же одна из стен комнаты засветилась голубоватым светом. Потом сделалась прозрачной. Томасу и Эмили показалось, будто они смотрят в окно. Но где же лес, озеро, горы? Вдоль громадных зданий с непрерывным гулом мчались чудовища. Одно из них, ярко-красное, неслось прямо на зрителей...

Томас отпрянул от стены, а Эмили, выронив изо рта чешуйку, забилась в дальний угол аквариума. Стена погасла. Потрясённые, они не сразу решились продолжить опыты.

...Присмиревшее чудовище теперь не двигалось. Невдалеке стояла женщина, разглядывая освещённую цветными огнями витрину. Дождевая пыль, то красная, то зелёная, оседала на её волосах. Эмили видела, как задрожали руки Томаса. Женщина обернулась, и, не помня себя, Томас бросился к ней. Эмили почувствовала нестерпимую боль, губы её разжались. Изображение исчезло.

– Какая же ты неловкая! – крикнул Томас. "Какая красивая рыбка!" – некстати вспомнилось Эмили.

– Я должен досмотреть. – Он протянул руку и неосторожно выдернул сразу несколько чешуек.

Всё больше времени Томас проводил у светящейся стены. Он не замечал, что его маленькая подружка серьёзно больна. "Почему я никогда не говорила Томасу, что он для меня дороже всех на свете, что ради него я хотела бы превратиться в девушку? – думала Эмили, – Томас такой умный и добрый, он бы наверняка сумел мне помочь. Может, его прабабка действительно знала секрет... Но теперь слишком поздно – он уже не беседует со мной, как прежде, его интересует только Барбара."

Томас и Эмили постепенно знакомились с её странным миром. Они заставали её в магазинах, барах, ресторанах. То в обществе обильно напомаженного брюнета, то в шумных компаниях, где все женщины походили на Барбару, а мужчины на брюнета. И каждый раз Эмили хотелось спросить: "Неужели ты не видишь, как она капризна, глупа и вульгарна?" Но губы Эмили плотно сжимали очередную чешуйку, и вопрос оставался незаданным.

Когда однажды стена погасла в самый интересный момент – Барбара, одетая во что-то яркое, танцевала с брюнетом и смеялась так заразительно – Томас обнаружил, что рыбка мертва. Кожа, лишённая чешуи, выглядела ужасно. Отчаянью Томаса не было границ. Он зарыдал, прижавшись к холодному стеклу аквариума. Он сразу понял, что потерял безвозвратно.

Он больше никогда не сможет увидеть Барбару.

Эпилог

Через три года Томас женился. Новая королева Антазии в совершенстве пекла королевский пирог. И не удивительно. Славная девушка приходилась экономке племянницей.

В честь Эмили около дворца построили фонтан. Лампочки подсвечивали воду, в которой плавала механическая рыба. Чешую сделали из блестящих металлических пластинок. "Посмотри, какая красивая рыбка!" – говорили своим малышам прогуливающиеся антазийцы.

Наверное, и впрямь, получилось красиво.