| ПОЭЗИЯ | Выпуск 23 |
|
ТЕАТР I
Незамеченные отпечатки Над сетчатой поверхностью строк; След надломленной шоколадки - Пропуск в пряничный городок... Круглый стол, где сплошные дебаты, Не заканчивающиеся до обеда; Но, покуда скатерть не смята, Непоседлив наш привереда. Плохо вылизали вы плошки, Крошка Цахес, Лебедь и Леда! Кто украл золотые ложки, Привередливый непоседа?! Ты - растение; двое - тень и я - Мы смущаем розы покой. Не сворачивайся в смятении, Защищая темя рукой! Соловьиная песенка спета, Арлекин головой поник; Выпадает из менуэта Па - “Театр и его Двойник”. Пережёвывает Дон-Жуана Многозубчатое колесо; Смяли простынь киноэкрана Двое - Гофман и Шамиссо; Мглою кроют; и плачет ребёнок, И ни зуба не обломал Механизм из шести шестеренок И девятый коленчатый вал. Нечем крыть: окровавлено! Ченчи. Всё равно - иду за тобой! Очи ноют, расклёвана печень - Либо Бали, либо Ли Бо. В этой тине бутон не тонет, Ноту тянут, сводя на нет... Мнится, помнил, как мачта стонет, Переламываясь, - но нет!.. То не новый гиперболоид Прободает темень, зато То как зверь напоследок завоет, А не то как какой-то Кокто. Дан приказ: “Артиллерия, к бою!..” Жизнь наша артельная!.. О, не соло! Их минимум двое - Соловей и голос соловья... Зритель зрит, а танцор танцует, А Орфей поёт всё блаженнее; Буря - мглою; на свечку дует, И пуржит. Пружин напряжение. Снимок снимут, и тем удвоят Поразительнейшее из поражений; Жернов, жертва и жрец; буря - мглою В дебрях бедственных положений. Только нет... Не теперь... Не нынче!.. Этот ветер в ушах - всё глуше... На минуточку - в магазинчик, И чего-нибудь купим покушать. Нет минут. Нет, опять затикал Механизм - всерьёз ли, шутя?.. В гости? ГОСТ! Артикль?! Артикул!!! О, не плачь, золотое дитя!.. Постоим с тобой у прилавка. Время здесь ни шатко ни валко. Ходит тётя в белом халате, И не всё еще распродала... Хочешь, купим вон ту шоколадку, И разделим её пополам?.. ...Завершающее беседу Минимальное телодвижение; Редуцированное до бреда Вечно длящееся мгновение... ТЕАТР II (1) Что стаканчик апельсинового сока, Что бутылка пива - всё равно; Окна этой храмины высокой Захлестнула Мельпомена, и давно. Слабо пахнет яблоком китайским, И колониальный хинин... И душно, и пыльно, и зритель отчаялся: В буфет, в туалет, в магазин!.. В небе звёзды зажглись, но пока Не остыли в буфете тефтели; Не успели до третьего злого звонка. Опостылели, надоели Те спектакли, где нужен лорнет и монокль: Заглядишься - и ужин не нужен. Видно, не за горами четвертый звонок, Лих да зол, да не вышло бы хуже... Жухнут хилые лозы, да и Дионис; Синоду Адонис не брат; И зрители виснут, затылками вниз, И гроздьями в небе висят. И некуда длить протяжения шёлка, И к чёрту пошёл - не успел; Авоська пуста, и с кошмою кошёлка... Это - “Универсам”, Азазелл! Но зрят ли глаза, и глазеют ли зрители, Жуют ли уста? Кто меж кресел Ступает чуть-чуть, сам едва не парит ли, А занавес перевесил?.. Грипп во время чумы; снова вместе мы - мир и я - Измеряем пространство наоборот. Задевая углы, залетела валькирия В буфет, и жуёт бутерброд. А лужица пива едва ли просохла; Николай Николаич достал бубенец; И боком, всё боком, всё нехотя, походя... И вот он - конец, наконец!.. (2) Напрягается слух... Снова застит глаза Размусоливание смысла - То ль стареющий лирик с тарелки слизал, То ли эпик раскипятился... Мясо рубят, весёлые песни поют... Еле-еле впотьмах различаю: Чебуреки весь день продают, ‘Чебурашки’[1] с утра принимают... Безыскусность основ естества; Здесь, естественно, тесно искусствам; Не болит голова, а слова Славно дышат, и словно поются. Аист в небе; нашёл в капусте - Только именем нареки! За весёлое дело берутся Ныне немощные старики... Вмиг сольётся с канатоходцем канат; Крытый рынок без тени покрова Вниз сорвется - и снова повис на рогах У немыслимо пёстрой коровы. Крики... Окрики... Выкрики... Не досталось тёплое вымя... Сокрушаются старики, Вымирающие живыми. Не надмирно ли ощущение, Пронимающее до дна?.. Правомерно ли возвращение В те пещерные времена?.. О, проклюнувший скорлупу, Что так кожиста и жестока, Бык с горящей звездой во лбу, Где два тёплых яблока-ока!.. Не из капсулы чрева, а из правремён, - Словно - натуго - кукла - спелёнут - Ухо?.. Раковина?.. Эмбрион. Нерождённый Чёрный Телёнок. СТИХИ В КОНВЕРТЕ Вот тот мир, где жили мы с тобою... Ф.И. Тютчев Невозвратные времена, Выговариваемые по-иному, - Оборотная сторона Обратимости палиндрома. Полинезия монодрам Надорвавшегося драматурга - Невозвратная та пора; Полис перса и юрта тюрка. Обернувшись во всей красе Гордым профилем древнеримским, Мы воскреснем, увы, не все, Но - в мгновение преобразимся. Не разглядывай их в бинокль, Срамоблещущий Мефистофель: Ложи блещут, и звoнок звонoк, И горбатый еврейский профиль. |
[1](Вернуться) Чебурашка - бутылка ёмкостью 0,5 литра.
|
|
|