| ПОЭЗИЯ | Выпуск 23 |
|
1
Вначале было слово, Сведенное на нет: Священная корова - Библейский Интернет. Но он достался хамам, Жидам и палачам: Растащенный по храмам - По доменным печам. Пророческая тема Уже давно не та: Эдема и модема Широкие врата. Ни русский император Сгубил мою судьбу, А вечный модератор С шестерками на лбу. Здесь можно жить без крова Хоть миллионы лет: Убогая корова - Безбожный Интернет. 2 Заучив расписание вместе с разлукою, Сяду в поезд, не ведая, что под Калугою Вдруг нахлынет чужая, холодная древняя Ностальгия по имени Анна Андреевна. И воскреснут над умершим, мартовским снегом Имена, обожженных Серебряным веком. И почудится: время чужими страницами Шелестит, словно ночь - перелетными птицами. Поезд в прошлое мчится: история в панике, Ностальгия всю ночь дребезжит в подстаканнике, Кто-то долго стучит кулачком под колесами. Возвращается классика страшными дозами. И мелькают за окнами снова и снова - Переделкино, Внуково и Комарово... Вновь судьба на ладони - рублевою решкою, Девятнадцатый век смотрит вслед мне с усмешкою. Мне казалось, что это виденье не кончится, Даже в самом конце моего одиночества. Но приходят другие - менять расписание Там, где Осип с Иосифом ждут обрезания. У пришедших, крещенных вчера Интернетом, Ничего за душой, кроме юности нету. Хоть в Москве, хоть в Париже... да хоть под Калугою Всех заносит одной виртуальною вьюгою. 3 Осторожный привкус тьмы на губах. Еще не вечер. Юзер Анна с Колымы, Подключайся русской речью, Подключайся, повторю. Я - под черной маской Икса. Встретимся на том краю Интернета, возле Стикса. На мистической ладье покатаемся за гранью: - Спас-Загорье - это где? - Где-то под Тмутараканью. На часах нули. - У вас сколько стоят жизни божьи? - Девяносто центов в час, Если днем. - У нас дороже. Время рвется на куски, Громыхая, как автобус. География тоски не вмещается на глобус. - Я люблю тебя. - И я. - Что еще сказать, не знаю. Медленно скользит ладья По невидимому краю. Горизонт тугую бровь Выгнул, словно намекая: Виртуальная любовь - это лажа, дорогая. Наши тени по воде разошлись чужой бедою: - Копенгаген - это где? - Сразу за Карагандою. Ночь кемарит у локтя, безмятежная как море... Эта легкость бытия На полночном мониторе. Только мастер-veb в крови, За верстой версту верстая. Территория любви больше, чем одна шестая. 4 Улетай, если птица, Лети на малиновый свет, Где пространство пропитано йодом. Хорошо бы напиться, По горло войдя в Интернет Между ядом, абсентом и медом. Улетай, если ворон, И если скворец - улетай, Но не мучай ночной перекличкой. Что зима? Это порно, И выбритый пах птичьих стай Между сном и порочной привычкой. Улетай, если ветер На крыльях тебя раскачал, Опьянил, отравил круговертью. Я не ветер, я - Вертер, И ты - мой последний причал Между жизнью, нирваной и смертью. 5 Диме Жирову Кто-то день загадал, даже час и число, Чтобы пьяному мальчику не повезло. Смерть не любит игру. Знаешь, Дима, у прошлого жалости нет. Ты окно разорвал, как бумажный конверт, И прочел: я умру... Ты прошел по карнизу, как голубь ворча, Оглянулся на жизнь - и взлетел сгоряча, И сгорел на юру. Смерть нельзя выбирать. Только я не о том, Я не ангел-хранитель стоять под окном На холодном ветру. Если сердце, разбившись, стучит по стеклу, Значит, Парка вдевает дождинки в иглу, Чтоб заштопать дыру. Знаешь, Дима, у вечности адреса нет, Вот поэтому я и пишу в Интернет: Досвидания. ru 6 На бескрайних полях Интернета, смотри: Всходят злые цветы аки маки, над ними Низко катится солнце с ребенком внутри, Я забыл его неповторимое имя. Он умрет безымянным на краешке дня, Там, где клавиша “Delete” есть у меня. Впрочем, что я тебе это все говорю, Я и сам имярек в этом странном краю. Мать-и-матрица, вспомни меня, пожалей, Я давно одинок, неужели не видишь? Мать-и-матрица, я - плоть от плоти твоей: Виртуальный ребенок, последыш, подкидыш. Время пробует нас то на вкус, то на цвет, Ворошит, как белье, нашу детскую память. Но приходит пророк Иоан-Рулинет, Чтобы login всучить или ссылку оставить. Солнце катится дальше, купаясь в крови Убиенных младенцев. И черные маки Догорают... Так хочется просто любви: Не on line, а of line... как стихи на бумаге. Мать-и-матрица, кликни меня, я везде: На латинице, на эсперанто, на идиш... Я твое оправданье на Страшном Суде - Виртуальный ребенок, последыш, подкидыш. 7 С модератором прошлого аки Пьеро Расплатиться ненужным гусиным пером, И сменив старый ник, и отбившись от стай, Можно жить, эмигрируя с сайта на сайт. Снова жить - без любви и библейских грехов, И писать на скрижалях прошедших веков, И летать на чужбину, как ангельский Шаттл, Чтоб поить алкашей и кормить кукушат. Быть никем, просто птицей, спешащей сквозь дым, В те края, где когда-то стоял Третий Рим. И друзей хоронить, и врагов сторожить... Можно жить, надо жить, черт возьми, просто жить. Еле движущийся в окне, - Замирает на полуслове... Нам бы манную, глух и нем, Травы ниже, но с небом вровень... Жизни тонки их, как паутинки, Но не пробуй их отобрать, Томагавк! Ацтеки и инки; Ворон каркнул: ни зла, ни добра; Ни гребёнок, ни ног; ни руки. Обезьянки грызут баранки. Театральные номерки; Перепонные барабанки. Ни направо не повернуть, Ни налево, и даже ни на- Оборот: легче шею свернуть, Чем вернуть вигвам славянина. “Горек ваш чёрно-белый хлеб!” - Принесла на хвосте ворона. Труп живым лежит на столе Обессмыслившихся оксюморонов - Мёртвых душ и красных чернил линий черт (чёрт!) конверт а там... : СТИХИ В КОНВЕРТЕ Вот тот мир, где жили мы с тобою... Ф.И. Тютчев Невозвратные времена, Выговариваемые по-иному, - Оборотная сторона Обратимости палиндрома. Полинезия монодрам Надорвавшегося драматурга - Невозвратная та пора; Полис перса и юрта тюрка... <...> АНЧОУС Нам свойственна сухость. Но жирных медуз Манит студенистость. Я сам, как медуза, Во сне поворачиваюсь на пузо, - Ан пуза и нету: сплошное желе... ...И странные тени маячат во мгле... Вот добрый анчоус добреет в оливке, Поник полурыбьей своей головой; Страшна их судьба, и пути его зыбки... Пропитанный соком и словно... живой?.. Со страху в кровати легко ль не оглохнуть? Так вольно ж нам бдети, не спати - и сохнуть. (1) А в этом городе и вправду все не так: Здесь слабовидящих столь зыбки очертанья, Что слабослышащих чуть слышны голоса; А небеса... И только свинг клаксонов. (2) ...Зажмурился... И два Едва тут брезжат смысла. Чтоб лучше видеть? Нет: Чтоб вовсе не смотреть. ...И из сочувствия... |
|
|
|