Откуда что растет и почему

Kто-то где-то случайно обмолвился, дескать, Россия будет теперь прирастать Сибирью. Обмолвка, беспрестанно цитируемая неоперившимися (недаром и пресса желтая) и еще не ставшими под крыло журналистами, безнадежно и вдрызг устарела.

Русская культура давным-давно прирастает Миннеаполисом, штат Миннесота. И прирастает не по дням, а по часам (скажем, точнее, по московскому времени). Началось прирастание в 1986 году и началось сразу с вещи незаурядной, ни более, ни менее, литературного памятника - тайных записок, веденных А. С. Пушкиным до самой дуэли (вел бы и дальше, да помер, залечили убийцы в белых халатах).

Выпущенный в издательстве "M.I.P." перевод этих записок с французского оригинала не оставил спокойным никого, кто хотя бы однажды взял в руки эту малую книжечку. Пушкин предстает в ней таким, каким (почти что по Вуди Аллену) каждый хотел его знать, но боялся спросить у школьной учительницы.

Оставим пустые, чисто теоретические споры на тему подделка ли это, литературная мистификация либо зловещий умысел. Речь о прирастании, а оно - налицо. Не было пушкинских записок за 1836-1837 гг., и вот уж есть (прямо по Пушкину, "Читатель ждет уж рифмы розы, / На, вот возьми ее скорей!"). Найдены ли утерянные, написаны ли новые, "тайные записки" появились, и тут ничего не поделаешь. Изваянное пером, хоть и гусиным, не подчистить и мастерам палимпсестов.

Впрочем, прирастание тем не закончилось. С тех пор, и вполне легально, кроме регулярных русских переизданий (прирастание не качественное, тогда количественное), появлялись нередкие переводы, как на языки, принятые издавна считать иностранными, среди них итальянский, немецкий, голландский (ошибался тот, кто думал, что голландским бывает только сыр, голландским много чего бывает), французский, исландский, испанский, английский, так и на языки народов бывшего СССР и не менее бывшего социалистического лагеря - латышский, литовский, чешский, украинский и даже болгарский, что совсем фантастично, ибо зачем болгарам переводить на болгарский с русского (видимо, переходя в ранг иностранной державы, они обо что-то споткнулись и память зашибли).

Итак, прирастание, пусть и не Сибирью, в наличии. Но и здесь обитатели Миннеаполиса, штат Миннесота, не остановились на достигнутом. Отзывы читательской - и нечитательской - массы росли и ширились. Откликов, печатных и просто письменных, на эти тайные, ставшие явным, записки в России и за ее сократившимися пределами родилось столько, что отклики впору было изучать и анализировать. И к тоненькой книге "Тайных записок" приросла книга читательских отзывов и предложений (запретить, изолировать, расстрелять, в деревню, в глушь, в Саратов и отключить Интернет и т.д.), а с ней и целая наука "парапушкинистика", очередной прирост к русской культуре со стороны Миннеаполиса, пока все тот же штат Миннесота.

Почтенная эта наука (все науки почтенные, парапушкинистика почтеннее всех), выдуманная составителем книги Давидом Баевским, изучает не Пушкина (куда ему), а пушкинистов, изучающих Пушкина, и всех им сочувствующих.

Что за прелесть эти пушкинисты, о каждом из них впору написать сказку или сложить "Евгений Онегин". Они бы, затаившись в утренней дымке, собственными руками придушили Дантеса, когда тот направлялся к месту дуэли, лишь бы злосчастная бойня не состоялась (всем известно, что по приказу, данному ему Николаем I, подлый Дантес действовал наверняка и промахнуться, иными словами, нарушить приказ, не мог). Они бы сами женились на Наталии Николаевне, когда прогремел коварный выстрел, только б она не оставалась вдовой, а дети Пушкина полукруглыми сиротами (и женились бы, кабы их общий порыв не выглядел аки свальный грех).

При всем разнообразии темпераментов и натур (думаю, ни один классификатор, будь им и сам Ламарк, не смог бы выстроить пушкинистов в систему, каждый - особенный, каждый - чудо в гусиных пушкинских перьях), есть у всех пушкинистов единственное общее свойство. Все они предельно серьезны, и потому нет на свете ничего забавнее.

Без тени улыбки они доказывают, что "Тайные записки" дурная подделка. Ни разу не засмеявшись, они способны утверждать, что Пушкин даже под дулом дантесова пистолета не стал бы вести скабрезный дневник. С непроницаемо серьезным лицом они говорят серьезные глупости.

Все это тщательно запротоколировано в сборнике "Парапушкинистика". Здесь и служебная переписка, и частные письма, и мэйлы, и статьи, и рецензии, и карикатуры. Указатель средств массовой информации, помещенный в четвертом издании, занимает уже несколько страниц. И несколько страниц, набранных мельчайшим шрифтом в два столбца, занимает именной указатель. Какие имена, какие люди: Д. С. Лихачев, В. Коротич, Е. Евтушенко, Е. Эткинд, Н. Скатов, И. Зильберштейн, В. Берестов (остановлюсь, чтоб не обидеть других).

Фантастика, все настолько заняты Пушкиным, словно на дворе 1837 год, когда солнце русской поэзии едва закатилось, или 1937, когда торжественно отмечали столетие солнечного заката. Будто нет никаких иных - что проблем - занятий. Заботят только две вещи: как бы прочитать эти таинственные "тайные записки" и как бы вслух заявить - лучше б глаза мои на них не глядели. Вымаливают издателя: пришлите! Негодуют: возьмите назад! Кипят от ненависти, если издатель напоминает, что он издатель, а не благотворительная организация, и за книги заказанные надо платить. Платить за такую гадость? - закатываются читатели. За Пушкина в долларах? - заходятся пушкинисты. - Кабы за подлинного, так за поддельного! За Пушкина в бардаке? В переводе с французского?

Парапушкинистика (не наука, а собрание материалов) имеет множество параллельных сюжетов, развивающихся во времени и пространстве: издатель - журнал "Огонек", издатель - журнал "Вопросы литературы", издатель - газета "Книжное обозрение" и далее по всему земному шару.

Немудрено, что книга о пушкинистах и парапушкинистике куда как солидней "тайных записок". Так всегда. Комментарии к первоисточнику не могут быть жиже первоисточника. А то, что растет научная серия, нет сомнений. Это, как теперь говорят, проект.

Есть проект "Пушкин", курируемый Министерством культуры Франции, есть проект "Парапушкин", курировать который взялось издательство "M.I.P.", Миннеаполис, штат Миннесота. Все логично до самого края. Почему, ежели существует "Пушкинская библиотека", не быть "Библиотеке парапушкинской". Вариантов, сколько угодно. Так и напрашивается отдельный томик "Пушкин в портретах и иллюстрациях, в том числе, современных художников" (на выбор - М. Шемякин в бронзе, З. Церетели в меди, И. Глазунов в посконном холсте), а за ним, может быть, томик "в портретах и иллюстрациях" парапушкинисты. Они чем хуже.

Если российская культура прирастает "тайными записками" Пушкина, то российская наука о литературе прирастает парапушкинистикой. Что ж, в том резон, больше ей прирастать пока что нечем.