| ПОЭЗИЯ | Выпуск 57 |
|
Натюрморт с поленницей Это не полено а целая нога Огромного дубового стола Короля Артура, что ли? Они все разные, эти ожившие Сучки, ветки, стволы, корни. У меня во дворе под навесом Целый кубометр потенциальной Мебели нарасхват, по стечению Обстоятельств, оказавшейся не- Доношенной, но востребованной. Моя ненасытная печь глотает ее плоды, Как пирожки. Вспоминаются Все сказки о печи на Руси, Гудящей в полете. По ночам, Бывает, она вот-вот взлетит, Особенно, когда дует северо- Западный ветер. Дует не то Слово, а лихо задувает через Дымоход в печь, через печь В дом. Печь это не парус, А другой континент. И оставьте моего вер-блюда В покое! А не то вас всех С рожками да ножками Запихну туда через заслонку Ющенковскую в группку, и протоплю Ваши души омерзительные. Мой дом, моя крепость. Из- За стены кирпичной, мои Сверкающие глаза следят За вами издалека. Угасает Зимнее сияние. Время От солнцестояния до Солнцестояния измеряется Стволами, корнями, дровами. Двадцать поленьев с гаком в сутки, Вперемешку с сучками. Пламя Это целая стихия, пожирающая Плоть неодушевленную. Печь Лишь один из путей к золе. Фу, Фу, фу, русским духом пахнет! Флюгер вертится возле трубы. Сердце бьется под тремя крестами, В тишине, темноте, и в присутствии Олицетворения Юноны, праматери Очага, делаем ставку на порог, Под которым плоды недоношенные, По обычаю древнего оберега Ольвии. Летний натюрморт с компотом Во-первых, граненый стакан на грани Антикварности уже, Made in USSR. Из моей помещичьей коллекции. А ложка сбежала из икейского кафе. Стол из Малазии, на нем эмалевая крынка. В крынке компот, сваренный экс- Промтом. Пронто, пронто произнося. Много маленьких яблок собрать, Два стакана смородины, черной, смешанной С белой. Полстакана алычи, 17 вишен, и Горстку крыжовника. Осторожно! Колючки! А под ними спряталась бузина. Вечером яблоки помыть, разрезать. Прокипятить два литра старого Миргорода, Кипятком залить фрукты, довести до полного Кипения, несколько минут пусть кипит. Добавить сахару на вкус, закрыть крышкой На ночь, и voila, на следующее утро ты, как На зло, просыпаешься с опухшим горлом, И весь день запиваешь эхинацею-панацею Этим дивным, красивым, густым компотом. Он так смачно рифмуется с алыми лилиями И прочей зеленью. Отдавая дань всему саду. Во дворе в беседке две одинаковые челки. Весь день соседние дети рисуют, но никак Не могут вспомнить, как август будет По-украински. Никому не хочется думать О серпах, несмотря на ненастную погоду. На столе лежит многоязычный дневник, В нем памятка очередная о том о сем. Нынче филистеры завладели днем Блума, И что же они себе представляют? Или это еще Один повод для очередного литра черниговского. День Блума лучше проводить, как в фильме «Зеркало» после грозы. Деревянная бочка, Вода. Запах ржаного хлеба от мытой головы. Распущенные волосы окутали голые плечи. Добавим из собственного антуража: Играет старая исцарапанная пластинка. «Лишь тебе одному позволяла,» поет Цыганка Соня Тимофеева из театра «Ромэн». |
|
|
|