| ПОЭЗИЯ | Выпуск 6 |
|
* * * Есть маленький голос-полет В пространстве пустого стакана. И твердый его переплет Кладут под сукно океана. Есть мелочь в кармане моем – Орел и двуглавое эхо. Из этого строится дом Для будущего человека. * * * Не пускайся в проталину эха, Не играйся с тяжелым огнем. В этот год долговязое лето Будет сорвано каверзным днем. Ты же помнишь уродливый опус, Когда пал свежескошенный свет. В октябре позаброшенный глобус Отлучили от братства планет. Дальше, дальше по мокрым предместьям, Где Господь погасил фонари Нагоняют остатки созвездий Черно-красные нетопыри. В заколоченном досками веке Над испугом слепого листа Наклоняется тень человека И бросается в «завтра» с моста. Что же будет? – молчания паперть... Покаянье. Немой cinema. И залитая голосом скатерть Собирает осколки ума. * * * Как театр в отсутствии зрителей, Или тонкого уха травы Голос, взятый у горных обителей, В электричку садятся волхвы. Что им смерть? От видения жуткого Их крутая зима бережет. Или балует выстрелов шутками Государства тяжелый полет. Легкокрылое кружево полночи Тверже слова и глины сухой. Ждут заране обещанной помощи, Повидаться хотят со звездой. И в хлеву под покровом ненастия Им светила такая звезда, Что, предчувствуя двоевластие, Замерла в Иордане вода. * * * Бывало, вся жизнь моя в шарфе... Б.Пастернак Расписанье, как горняя весть. Радость книги в руках виноватых. В электричку полночную сесть, Стать землей в темно-синих заплатах. И опять колесить по стране, Пить стеклянную горечь вокзалов, Где по грязно-зеленой весне Богохульствуют генералы. Променять свой коварный уют На купейное небо молчаний, Путешествий божественный труд И мелькание пыльных названий. Раствориться в толпе облаков, Видеть ставшее нотою слово. И каких-то июньских снегов Нахвататься в дорожной столовой. Что дорога? – Роскошнейший дом. У каминной решетки заката Будет длиться слоистым огнем Радость книги в руках виноватых. Черновики 1991-92 года 1. Что сбудется в этой земле, Заваленной хворостом ночи? Стоглавый мороз в декабре И небо в сетях многоточий... Скрипучая прелесть шагов По белым подмосткам планеты, Как всем дарованье снегов, Так нам дарованье ответа. 2. Постучит в деревянную полночь Снегопада слепой шепоток, От бессонницы лучшая помощь, Дирижерства случайный урок. А потом минареты морозов Нацарапают в небесах Многоточий косые угрозы И дремуче-игольчатый страх. На трамвайном стекле прорастает Непролазная злая трава. Холода нас ногами пинают, Загоняя в чулан естества. Я согнусь от немыслимой скуки И увижу в прицеле нуля, Что замерзшие реки, как руки На себя наложила земля. 3. Глухая ночь. Пустой аэропорт. В карманах греют руки самолеты. Шершавый снег за окнами метет, Не соблюдая правило субботы. И я его читаю, как слепой Перебирая кончиками пальцев Скуластый голос книжной мостовой, Сжимая посох древнего скитальца. 4. Скрипач Души моей дворник всегдашний Со львом в шестипалой руке. Лохмотья сомнений вчерашних Бездарно висят на смычке. В кромешные дни непогоды Он музыкой нас окрестил И мякиш скрипичной свободы По-братски на всех разделил. И тень от его силуэта С ног валится в черном дыму. Но тише, морозные ветви Уже подражают ему. 5. Скучно верить толстушке-зиме. Как сугробов амбарные книги, Мелом крашены стены в тюрьме, Не по нотам поют забулдыги. Но из этой прорехи времен Свет сочится густой и смолистый. И на цыпочки встал Парфенон, Чтоб узнать, что же с нами случится. Его работа Он шепчется с плахой стола, С кривым переулком страницы. Бутылочным хрустом стекла Стекают шагов половицы. Зимой виноград декабрей Он давит, как в Грузии дивной. И сон этот воском старинным Ткет мокрую шерсть фонарей. * * * Я уйду на рассвете из имени своего В мотыльковое утро сдавая себя на храненье И в траве словарей я опять не найду ничего, Чтоб отправить по почте воды недоступное пенье. * * * Торжественней Рождественской звезды Скупая правда смертного исхода. Средневековье каменной воды. Осенняя недвижная свобода. Ее в ленивый заговор холмов Без всяких церемоний принимают И удивленно брови берегов Над небом отраженным поднимают. * * * Не курлычет пурга над крышами, Лето – странное ремесло Лишь слегка подражая вышивке Побрело по воде весло. И не то чтобы буйство зелени, Но тихонько толкнет в плечо Камышовое сердце времени На три счета, еще, еще... |
|
|
|