| ПОЭЗИЯ | Выпуск 77 |
|
* * * То ли уключины скрип, То ли пение каракатиц Валерий Земских Я живу, как смешное слово: Баклажан, патиссон, каракатица. Надо мной взойдёт солнце снова, Повисит и опять закатится; Звёзды прыснут, и я подумаю Да такое, что жить не хочется. Всё сложу, и выходит суммою Круглый О, и ещё ...диночество. Как же так, в рукаве Галактики, Где одна за другой сверхновые, Не поздравят с Днём Космонавтики И не доброго скажут слова мне? Я бы снял скафандр, воздух выпустил И лежал бы в открытом космосе, Только всё это, правда, глупости, Я не в том уже, братцы, возрасте. Там же холодно, всё простудится, Ну а вдруг обо мне спохватятся. Так что смирно иду по улице: Баклажан, патиссон, каракатица. * * * На Земле идёт межгалактическая война Без лазеров и спецназа, но это она. Нас побеждают, ну или почти победили Такие же гоминиды на вид, но они другие. Я как-то курил, курил и снова курил И навскидку считал расстановку сил. Я Вас вряд ли удивлю или чем-то порадую, Но я выполняю долг, потому докладываю: Количество менеджеров увеличилось минимум вдвое. Всё больше людей покупают в цветочек обои. И самое неожиданное, что телевиденье не сдаёт позиции, Рисуя свои законы, проекции, фикции. Нас научились ломать перед стартом. Мой молодой сосед работает консультантом, И ему – прости, Земной господи, – это нравится. Ночью за стенкой кто-то ещё сражается, Но я в нём не уверен, боюсь подойти к человеку, Есть подозрение, что он уже взял ипотеку. Запрос на «бином ньютона» Падает к запросу «цена айфона» В пропорции, и она обратная. И вот ещё одна неприятная Тенденция на рост производства Вещей, а в будущем и потомства. И это не мы – это те. Я вот курю в темноте И вдыхаю гнильё отлива. Viva захватчикам, viva! * * * Ты жива, дорогая, а я здесь дужу в дуду. Я в Аду, дорогая, потому что я жил в Аду. Оказалось, нас сортируют совсем не так: Праведный, шаг вперёд, шаг назад, мудак. Оказалось, что там ровно так, как здесь, Словно сквозь горизонт продолженье рельс. Если, скажем, всю жизнь ты нелеп, изгой – Там не хуже, ну разве что Чёрт с тобой. И не лучше. С пожитками принесут Незаметно так, вот и весь их Суд. Здесь как будто всё замерло в янтаре, Каждый вечер гуляю в своём дворе, Перед сном на ключ запираю дверь, Ты ещё хороша, а не как теперь, Несмотря, что время прошло сполна, Ты ещё моя, не его жена. Я всё так же не знаю, как дальше жить: То ли бизнес открыть, то ли рот закрыть. И не знаю какой тебе дать совет, Если вечность есть, но как будто нет. Так что, милая, просто живи хорошо, Чтоб хотелось ещё, а потом ещё. * * * Здравствуйте, дети! Я новый учитель кажется. Не знаю, как встал в 6:30 и не перепутал класс. Но мел то скрипит, то крошится, фломастер о что-то мажется Вроде, попал со временем. Сейчас Кайнозой у нас? Фанерозой уж точно и вроде бы Возрождение… И хватит жевать за партою! Мы ж с вами приметы эпох! Делимое – Вы, делителем становится всё население, А частное – время, которое для каждого выделил Бог Сказать чтобы… Марш с подоконника! Не вся пустота прозрачная! Глядите, сентябрь покойника погнал на ветру курить, И осень его железная, дорожная осень, дачная Картофелем в погреб высыпет хранить его там хоронить. А что до предмета, выставлю я всем по пятёрке в четверти, И в первые же каникулы крепчайшим вином запью, Устроюсь на лодке Джармуша, откинувшись где-то спереди, И чтоб не пугались зрители, я сделаю вид что сплю. * * * Он хлопнул в борт грузовика. Шофёр приподнял кепку. «Пока, Мариночка! Пока!» «Пацан, держи конфетку!» На пальцах тёплый шоколад. В июне день, как сутки. В тени берёзовой сидят; И Вознесенский в сумке, Забыли сдать или продлить, В библиотеке пыльно. Чтоб жёлтый лак стола скоблить, Он нажимает сильно На ключ, царапая ответ Таким же хулиганам. Обняв запястье, яркий свет «Заря» несёт по рамам, По окнам, сумкам, рельсам, по Глазам приезжих, провожатых. Так жизнь снимается в кино. «Ленфильм» семидесятых. |
|
|
|