| ПОЭЗИЯ | Выпуск 89 |
|
* * * В обычной арке клок афиши, Бутылка в луже, два бычка, На стенке – граффити «ТЫ – ЛИШНИЙ», Но ты не верь, входи пока. Здесь можно жить почти без смысла, Смотреть сквозь мутное окно, Как осень в проводах зависла И пить дешёвое вино, Ходить, как будто на работу, По тротуарам до реки, Свою созревшую свободу Разламывая на куски И раздавая первым встречным – Товариществу на паях По счёту арок бесконечных В чужих неузнанных краях. * * * Старый циник играет на дудке, Зажимая отверстия зло, Неспокойно в ночном переулке, Неизвестно фантомов число. Каждый звук – как стенание ада, Цепенеет окрестный квартал, Бал душевного полураспада Кружит головы в полный накал. По углам затаились в тревоге Все, кто были когда-то людьми – Без надежды, без мыслей о Боге, Только дудка звучит МИ-ФА-МИ. В размягчённых мозгах – наважденье, Будто Гамельна мастер опять Плетью звуков несёт униженье Неспособность себя отстоять... БОСХ-ТВ В телебашне, распиленной надвое – Пустота, только хлопанье рам, Только тени летящие замертво Из прошедших ток-шоу и реклам. И в ближайшем студеном фарватере – За витриной из толстого льда В исполинском мутнеющем кратере Костенеют герои труда Информации, VIP-продвижения, Технологии грязных острот, В неподвижном, застывшем брожении В цифру «ноль» превратился их рот. * * * Штрафную порцию дождя Я выпил, стоя у ограды Давно заброшенного сада, Тоску к промозглости сведя. Любая крупная возня, Пожалуй, следствие кипенья Земли, воды в бреду осеннем, Обрушенном и на меня. И бесприютная свобода, Как лучшая из катастроф, Как роза самых злых ветров, Цветёт под грохот небосвода. * * * А почему бы нам не быть над схваткой? – Накрыть философической тетрадкой Урбанистический изломанный пейзаж – Истории банальный антураж. Оформить неудачников святыми, Всех победителей – временщиками злыми. В остывших небесах осела муть, В осенних сумерках так хорошо вздохнуть... ИСТОРИЧЕСКОЕ В то время оперных камланий, Когда зима была лютей, И крыши театральных зданий Спасали мёрзнущих людей – Брела позёмка по проспекту, Извозчик выручку считал, В синкопах скрипки или флейты Он ничего не понимал. Два гимназиста запоздавших Ныряли в океан тепла, Лик смерти скоро так узнавших Пока лишь музыка звала. Доходный дом добру не служит (И всем плевать, что стиль модерн), На пятом этаже недужит Хозяин лёгочных каверн. А во дворе в шикарной шубе Купец скандалит «на бровях», Он в «Яре» был, людей он любит, Но не выносит «этих рях». На третьем или на четвёртом Два офицера пьют вино, И вист всю ночь, и даже с чёртом Они как будто заодно. Купец – он тоже даровитый – Поручик Дорн ему – свояк, Но дворник Глеб такой сердитый: «Пущать не велено никак!». Кто там кому и сколько должен – Теперь не знают в МГУ, Кто нам из этих лиц дороже, Чем отпечатки на снегу? Невыносимо ординарны И так знакомы по кино, Они не то чтобы бездарны, А просто мёртвым всё равно. И, заражаясь безразличьем, Мы снова в кинозал идём, С каким-то вековым величьем Исчезновенья тоже ждём. Запас забвения столь прочный Не выдержит и Госархив, Диагноз установлен точный: Нарыв на памяти, разрыв... ПРОВАЛ ЧАЙКИ (1896) «Чайка» Чехова. В зале – сам автор, Нина нервна, но Треплев – смешон, По канонам старинным театра – Взят фальшивый комический тон. В середине нелепого действа Автор вышел, в столице шёл снег, Шпиль маячивший Адмиралтейства Пригвоздил девятнадцатый век Соответствия знанья и зренья. В ресторане, в полуночный час – С виду доктор, в курьезном забвенье Всё сидел, но не делал заказ... |
|
|
|