| КОНТЕКСТЫ | Выпуск 92 |
Послание потомкам
В одной из передач «Городок» 2009 г. (я их пересматриваю, и оказывается, что многое в свое время пропустил) есть сюжет, где строительные рабочие при сносе здания находят капсулу с посланием потомкам: «Вы живете в счастливом будущем, не знаете голода, нищеты, вам неизвестно, что такое деньги...» Прибегает прораб, орет на них, читает послание, пишет ответ «Пошли вы на ...!», сует его в капсулу, командует: «Закапывайте! Это наш ответ предкам».
Этот сюжет напомнил мне, что в вестибюле основного здания завода «Россия» на Свердловской набережной, где я трудился с 1979 по 1982 гг., в колонне была замурована капсула с посланием комсомольцев 1967 г. комсомольцам 2017 г., к столетнему юбилею «великого октября». Примерно в 2007–2008 гг. здание было снесено, хотя и числилось оно памятником промышленной архитектуры. А куда девалась капсула – неизвестно. Послания потомки так и не дождались…
Щербина и Головнин
В России министров культуры и просвещения как-то традиционно недолюбливают. Вот и с недавно снятым «крупным историком» и деятельным бизнесменом была та же история.
А вот что написал поэт Н. Ф. Щербина (1821–1869) по поводу своего ровесника А.В. Головнина (1821–1886), ставшего в 1861 г. министром народного просвещения:
Строго говоря, Щербина тоже был не красавец, но министра приложил. У Головнина же внешность довольно современного типа. Лично мне она весьма напоминает прилизанный облик еще одного «крупного историка» и по совместительству внука наркома по прозвищу «железная задница», товарища Молотова.
Бродский, 80-летие со дня рождения
С годами всё больше меня трогает, что та власть, по которой многие нынче ностальгируют, не разрешила ему приехать ни на похороны матери, ни отца.
«Две вороны тут, во дворе у меня за домом в Саут-Хадли. Довольно большие, величиной почти с воронов; и, подъезжая к дому или покидая его, первое, что я вижу, это их. Здесь они появились поодиночке: первая – два года назад, когда умерла мать, вторая – в прошлом году, сразу после смерти отца. Во всяком случае, именно так я заметил их присутствие. Теперь всегда они показываются или взлетают вместе и слишком бесшумны для ворон. Стараюсь не смотреть на них; по крайней мере, стараюсь за ними не следить...»
И. Бродский. Полторы комнаты. 1985 г. Пер. Дм. Чекалова
Как он работает?
Наталия Иосифовна Грудинина, бывшая вместе с Эткиндом и Адмони в числе трех общественных защитников от союза писателей на процессе Бродского, рассказывала мне, что на вопрос судьи «Вы видели, как он работает?» – ответила: «Нет. Но и как Шолохов работает, я не видела».
Таким образом, она в своем ответе невольно объединила прошлого и будущего нобелевских лауреатов от России.
«И Томлинсон взглянул назад...»
В стихотворении Р. Киплинга «Томлинсон» о человеке, которого не приняли ни в рай, ни в ад, и отправили обратно в жизнь, есть такие строки:
Один научный сайт пишет:
«Для астрономов эти строки Редьярда Киплинга из стихотворения «Томлинсон», написанного в 1891 году, – не что иное, как превосходная поэтическая иллюстрация эффекта «красного смещения» света звёзд. Поэт также правильно указал направление – назад; ведь именно при удалении от звезды её свет начинает казаться красным. Либо Киплинг был хорошо знаком с работами австрийского физика Кристиана Доплера (автора известного эффекта), либо обладал поистине выдающейся интуицией».
Притянуто, на мой взгляд. Не знаю, читал ли Киплинг работы Доплера (1803–1853), без которых современная физика не обходится. «Красное смещение» – электромагнитное излучение увеличивает длину волны (свет, в частности, становится красным), частота и энергия при этом уменьшаются. Противоположное, но аналогичное по своей природе явление – «синее смещение». И тогда свет при движении к другой звезде («взглянул вперед») должен бы становиться синим, а не «молочно-белым». Думаю, Киплингу нужна была не «поэтическая иллюстрация», а именно страшные, «кровавые лучи».
«Жизнь обгоняет мечту»
Предутренний сон, путаный, неприятный. Конечный эпизод. Еду в автобусе где-то на окраине Петербурга, что-то типа ГДР (Гражданка дальше Ручьёв). Касса допотопного вида, надо крутить ручку, а внутри под колпаком из оргстекла тянется лента. Думаю: сейчас, вроде, уже 50 рублей билет – это что же, купюру надо складывать и в щель для монет совать?
Однако, подходит кондукторша, и кроме билета, дает еще какую-то бумажонку. «Что это?» – спрашиваю. «А ты будто не знаешь?» – грубовато отвечает и показывает в окно.
Там тянется девятиэтажка. У низкого окна первого этажа на улице толпится кучка мужиков, один вдруг начинает сползать вниз по стенке. А в автобусе два тихих мужичка хитро поглядывают на меня. «Да что же это?» – спрашиваю у них. «Это купон. Кто покупает билет, сейчас дают купон на 200 грамм водки» – отвечают.
«А у вас есть?» – «Да, – показывают, – сейчас выходим. Вон, только что разлив проехали» – и показывают назад, на толпу у девятиэтажки. И как бы с некоторой надеждой смотрят, чтобы я им свой купон отдал. «Ничего себе, – думаю, – прямо из окна наливают». И, памятуя обо всех предыдущих неприятностях этого сна, решаю: «Всё, надоело! Тоже выйду, выпью!» Но тут проснулся...
Перефразируя Довлатова – сон обгоняет мечту.
Из цикла «Придуманные цитаты»
* * *
У бабушки Тиримкюль полдеревни арестовали. Вы, говорят, белобурятам способствовали, самому барону Унгерну кумыс подносили.
В. Рокотов. Сокровища степного барона. Л., Детгиз, 1956.
* * *
Дурным алкоголем испортив желудок в студенческие лета, уже в шестидесятые годы я обратился к известному московскому гастроэнтерологу проф. Зимину, и он порекомендовал мне ехать на воды в Трускавец.
Конст. Бобровский. Путь дворянина в Советской России. Рукопись.
* * *
Как вспоминает сын Толстого Сергей, отца всегда выводила из себя невозмутимая манера поведения Чехова. Все заготовленные колкости натыкались на стену снисходительного отшучивания. Когда Чехов уезжал, Толстой цедил сквозь зубы:
– Какое там непротивление злу... Вот этими руками удавил бы!
З. Абашидзе. Неприукрашено о классиках. М., Классика, 1988.
* * *
Владимир сидел за пустым обеденным столом и прикладывал медный пятак к скуле. Товарищ его, сидящий напротив, увещевал:
– Басков переулок наш, Володя, но зачем же на Лиговку соваться? Там свои ребята... Это вне зоны нашего влияния.
Владимир вскинул взгляд, в упор посмотрел на говорящего, лицо его приобрело жёсткое выражение. Увесистый пятак звякнул о стол.
– Дай срок, Давид! Всё нашим будет!
И. Корочкин. Молодой Ильич в Петербурге. Серия «Наши лидеры» М., ИКСМО, 2015.
Усмешки истории
115 лет назад, 10 мая (по н. ст.) 1905 г. в Шлиссельбургской крепости был повешен член боевой организации эсеров Иван Каляев. Усмешка истории: на суде в апреле того же года, вынесшем смертный приговор, его защищали присяжные поверенные с фамилиями Жданов и Мандельштам.
Он всерьёз желал всенародного счастья: «Я твердо верю в это – я вижу грядущую свободу возрожденной к новой жизни трудовой, народной России» (из речи на суде).
В день казни в Шлиссельбургскую крепость поступила телеграмма – выяснить, не подаст ли Каляев прошения на высочайшее имя о помиловании. Комендант около часа уговаривал Каляева написать такое прошение, но тот отказался.
Позже поступила еще одна телеграмма, от великой княгини Елизаветы Федоровны, супруги убитого Каляевым великого князя Сергея. В ней она настаивала, чтобы прошение было написано, и ручалась, что оно будет удовлетворено. Комендант не захотел второй раз идти к Каляеву, и отправил к нему ротмистра Парфёнова. Каляев ответил ему: «Вы поймите меня. Всю свою жизнь и душу я посвятил служению революционному делу, мой террористический акт был результатом этой работы. Вы мне предлагаете подать прошение о помиловании, т. е. попросить прощение за содеянное, т. е. раскаяться. На мой взгляд, этим актом я уничтожу весь смысл моего террористического выступления и обращу его из идейного в обыкновенное уголовное убийство, а потому бросим всякий разговор о помиловании».
И еще одна усмешка истории. С 1923 по 1991 гг. имя Каляева в северной столице носила Захарьевская улица. По иронии судьбы там одно время находилось заведение для отсидки «пятнадцатисуточников» – осуждённых народным судом на 10 или чаще 15 суток за мелкое хулиганство. В народе так и укоренилось – «отвезли на Каляева...», «отсидел на Каляева...» Думается, свободолюбивому Ивану Платоновичу такое вряд ли понравилось бы...
«На комоде – бегемот...»
Вся ирония Паоло Трубецкого (1866–1938), автора памятника Александру III, как проходила мимо большинства современников, так, похоже, и проходит мимо потомков. А ведь он этим памятником как бы показал путь России – от летящего Медного всадника до Александра III с его «Европа может подождать, пока русский царь удит рыбу».
После установки монумента на Знаменской площади в народе пошли гулять куплеты:
Или:
Чуковский, однако, рассказывал, что Репин, присутствовавший на торжественном открытии памятника, когда увидел его, закричал: «Верно! Верно! Толстозадый солдафон! Тут он весь, тут и всё его царствование!»
К 150-летию со дня рождения А. И. Куприна
Кто возразит, что Куприн – «истинно русский» человек с его пьянством, бурными загулами, безрассудством… В общем, если истина в вине, сколько ж истин в Куприне? Но вот отрывок из его малоизвестного очерка «Немножко Финляндии»:
«…Назад мы возвращались поздно ночью. Около одиннадцати часов поезд остановился на станции Антреа, и мы вышли закусить. Длинный стол был уставлен горячими кушаньями и холодными закусками. Тут была свежая лососина, жареная форель, холодный ростбиф, какая-то дичь, маленькие, очень вкусные биточки и тому подобное. Все это было необычайно чисто, аппетитно и нарядно. И тут же по краям стола возвышались горками маленькие тарелки, лежали грудами ножи и вилки и стояли корзиночки с хлебом. Каждый подходил, выбирал, что ему нравилось, закусывал, сколько ему хотелось, затем подходил к буфету и по собственной доброй воле платил за ужин ровно одну марку (тридцать семь копеек). Никакого надзора, никакого недоверия. Наши русские сердца, так глубоко привыкшие к паспорту, участку, принудительному попечению старшего дворника, ко всеобщему мошенничеству и подозрительности, были совершенно подавлены этой широкой взаимной верой.
Но когда мы возвратились в вагон, то нас ждала прелестная картина в истинно русском жанре. Дело в том, что с нами ехали два подрядчика по каменным работам. Всем известен этот тип кулака из Мещовского уезда Калужской губернии: широкая, лоснящаяся, скуластая красная морда, рыжие волосы, вьющиеся из-под картуза, реденькая бороденка, плутоватый взгляд, набожность на пятиалтынный, горячий патриотизм и презрение ко всему нерусскому – словом, хорошо знакомое истинно русское лицо. Надо было послушать, как они издевались над бедными финнами. – Вот дурачьё так дурачьё. Ведь этакие болваны, черт их знает! Да ведь я, ежели подсчитать, на три рубля на семь гривен съел у них, у подлецов… Эх, сволочь! Мало их бьют, сукиных сынов! Одно слово – чухонцы.
А другой подхватил, давясь от смеха: – А я… нарочно стакан кокнул, а потом взял в рыбину и плюнул. – Так их и надо, сволочей! Распустили анафем! Их надо во как держать!»
Да, не любил Александр Иванович российского кулачка…
Остается добавить, что Антреа – ныне г. Каменногорск Выборгского района Ленинградской области.
Плач по Европе
Страшные вещи вижу в ленте фейсбука: «Европу сливают...», «Кто спасет Европу?!», «Европу уже не спасти...»
Сайт «Военное обозрение», повествуя о распаде Римской империи на Восточную и Западную, не забывает всхлипнуть:
«Население также деградировало. Военная служба перестала быть основой римского общества. Римляне перестали быть народом-воином. «Коренные» римляне даже не хотели самовоспроизводиться. Жизнь ради удовольствий не оставляет место детям. Империю накрыл демографический кризис. В этом отношении нынешняя европейская цивилизация похожа на павшую Римскую империю».
Оставим в стороне стиль. Насчет «деградации» вопросов нет, сравнивать хотя бы производительность труда в Европе и богоспасаемой стране не будем. Как и достоинства вольнонаемной армии и принудительно-призывной.
Византийский историк Марцеллин Комит писал в своей хронике 447 года: «Аттила почти всю Европу стер в пыль». Прошло больше пятнадцати веков. Где Европа? – на месте. Где гунны?..
Российская телепропаганда
Важная особенность современной российской пропаганды: как только они перестают упоминать в сводках какую-либо страну – значит, в данный момент ничего плохого о ней не скажешь.
Всё-таки, микроскопический геббельс, сидящий в новостях, очень прямолинеен (как, впрочем, ему и положено). Вот, например, сюжет о пожаре на складе боеприпасов под Рязанью: всё под контролем, никакой угрозы местным жителям нет. И сразу же – пожар в жилом небоскребе в Южной Корее, потушить не удается.
Молоток
На днях услышал высказывание высокопоставленного российского чиновника по поводу интернета – на каком-то, что ли, форуме, или где там они тусуются. Мол, интернет это полезная вещь – обучение и прочее, но в то же время это и зло – сеет рознь, подстрекает. И никто на эту глупость не отреагировал. Т.е. уподобился он ребенку, попавшему молотком по пальцу, и обижающемуся на молоток.
«Уровень легитимности»
Интересное определение сегодня услышал по ТВ: «российский политический класс». По Марксу-Энгельсу-Ленину, такого класса не припомню. Даже «рабоче-крестьянская интеллигенция» – и та была всего лишь «прослойкой».
Обнаружилось и еще одно новое понятие – «уровень легитимности». Раньше думал, что легитимность как свежесть осетрины
по Воланду – либо да, либо нет. Но вот что говорит российский сенатор, обладатель замечательной коллекции наручных часов:
в 1993г. за новую конституцию проголосовали 33 млн. человек, вчера почти вдвое больше. «Уровень легитимности» вырос...
«Сильнее “Фауста” Гёте...»
Картина художника Яр-Кравченко: Горький на квартире читает высоким гостям (Сталин, Ворошилов, Молотов) сказку в стихах «Девушка и смерть» (октябрь 1931г.). Именно по окончании этого чтения т. Сталин произнесет фразу, часть которой станет ходовым выражением: «Эта штука сильнее “Фауста” Гёте – любовь побеждает смерть».
Ремарк
Получасовое интервью Ремарка, передача «Профиль» 1962 года, немецкое телевидение. Интервьюер (Фридрих Люфт) сходу начинает о русских изданиях.
Я прочел «Три товарища» в 12–13 лет, нашел книгу у бабушки на антресолях. Начал читать и уже не оторвался. Потом даже расписывал действие романа по дням.
Помню этот том – в картонной обложке (именно, не коленкор и т.п.), на которой четыре лица, расположенные вертикально – три товарища смотрят на Патрицию, она внизу. Издание, кажется, 1963 года…
Кошка из Дома писателя
Вспомнил, что перед этой кошкой был виноват. Она, подобно некоторым писателям, была очень плодовита, хотя и в другом смысле. А потому у наших домписовских дам была постоянная головная боль – с пристройством ее очередного потомства в «хорошие руки». Кошку, гуляющую по кабинетам, начальство еще терпело, но не с выводком котят.
Однажды меня и попросили приманить ее в Мавританскую гостиную, где сидели мы, референты-литконсультанты, чтобы рассталась она хоть на минуту с последним котенком из очередного приплода. Его она от себя не отпускала, небезосновательно чуя недоброе. Не помню, как я это осуществил, но кошка потеряла бдительность, забежала в Мавританскую, котенка забрали и кому-то отдали.
Месяц в Петербурге
Все удивительно вежливы – машины пропускают даже вне переходов, граждане двери придерживают, продавцы, кондукторы, таксисты, часовщик и проч. Город-сказка.
А первенство у тех, которые шаверму делают. (Кстати, у замечательного поэта Саши Леонтьева в одном стихотворении рефреном идет примерно так: «как в Москве – так шаурма, в Питере – шаверма». Так вот, неподалеку от дома вывеска: «Шаурма-Шаверма» – для надежности, видимо.)
Единственный сбой – в одном ларьке. Девушка «кавказской национальности» по смартфону на своём родном говорит, вторая ей в рот смотрит. Подергал шкаф с пивом-водами – не открылся. Девушка прервала свой разговор и говорит с глубоким упреком: «Вы даже холодильник открыть не можете!..» Стало стыдно, ушел.
Ночной звонок
Звонок в час ночи. Представляется официанткой ресторана и говорит:
– Тут у нас один человек забыл телефон, последний звонок с него был на ваш номер. Не подскажете, кто бы это мог быть?
– Догадываюсь, – говорю, – такой-то должен был сегодня у вас на банкете пировать. Но адреса его я не знаю, а телефон у вас…
– Спасибо. А еще он тут забыл девушку Машу, она сейчас спит за столом.
– Нет, девушку Машу не знаю, ничем не могу помочь...
А ведь в прежние веселые годы ночной звонок был верным началом какого-нибудь приключения. Впрочем, и этот мог бы стать – сорваться в ночь, спасти девушку Машу! Но нет, давят годы, давят...
Бариста
Как быстро прижилось это в Петербурге! Еще зимой не было слышно, а уже летом девушки и юноши за стойками кофеен – баристы!
О, знали бы это слово завсегдатаи «Сайгона» 60–70-х! Оно бы их, несомненно, порадовало. О, знала бы тогдашняя тётя Валя, сушащая использованный молотый кофе и снова и снова пускающая его в ход, что она – бариста! («Мне двойной!» в этой ситуации звучало наивно – да хоть пятерной!)
Бесцеллер
Как-то потихоньку некоторые слова оказываются узаконенными в новых значениях. С легкой руки одной поэтессы «солдатками» стали называть девушек-военнослужащих армии Израиля. А протестующие в США вдруг стали «протестантами» независимо от их вероисповедания.
Не впервые встречаю написание «Напалеон». Видимо, для некоторых он от глагола «напал».
А в одной аннотации встретилась замечательная интерпретация слова «бестселлер» – бесцеллер. Умри, Денис, лучше не скажешь!
Теперь и в рюмочных...
Когда-то на вечере памяти Довлатова в Доме писателя, вскоре после его смерти, вышел один пьяненький друг, сел на стул посреди сцены, оглядел зал и сказал:
– Да, было время... Мы с Сережей таились по кабакам...
Нынче в Петербурге пошла новая тенденция от продвинутых «культуртрегеров» – так сказать, «официальное», с предварительным уведомлением, чтение стихов... в рюмочных. То есть теперь и там не затаишься.
Реквием
Закрылась историческая безымянная разливуха на Тухачевского, 5. Существовала с 80-гг. Разлив шел без наценки. Разливали Наташа и Рая.
Это был своеобразный клуб, постоянные посетители хорошо знали друг друга. Одно время этот клуб даже превратился в шахматный, когда появился энтузиаст и завел шахматную доску.
Как минимум три человека умерли прямо там, на месте, в т.ч.
и шахматист. Вешали самодельные некрологи, собирали на похороны.
Мелькала она там-сям и в моих рассказах:
«Неподалеку от дома он заглянул в знакомый дешевый разлив, заказал двести граммов водки и полстакана томатного. Потом решил добавить еще сотку. Расплачиваясь у стойки, неожиданно для себя спросил буфетчицу Раю: как, по ее мнению, лучше – темнеет дорога или чернеет?
“А как, бля, в контексте?” – выкрикнул из-за соседнего столика незнакомый эрудит.
Рая уклончиво улыбнулась и ответила:
– По мне – пусть лучше светлая будет...» (рассказ «Чернеет дорога...», 2014).
Бывал там и с различными литераторами, приезжавшими в гости. Например, с Борисом Рыжим и Олегом Дозморовым в 2000 году.
Серёжа
Сидел у мамы в голове в ее последние годы какой-то неизменный персонаж по имени Серёжа. Чуть что – спроси у Серёжи, Серёжа знает. Даже как-то к этому Серёже начал ревновать.
Последнее на моей памяти упоминание Серёжи – перед маминым днем рождения 12 января 2020г. «Купи мне крымского вина, мускат прасковейский, – Не знаю, продается ли такой сейчас. –
А ты у Сережи спроси, он точно знает, он тебе поможет».
Возможно, этот самый Серёжа и был с нею в ее последние минуты, пока я делал предотъездные звонки в соседней комнате, вечером 5-го февраля, в день смерти. Куда он теперь делся? – поговорили бы...
Победитель
В закутке у входа в «Пятерочку» на Тухачевского тёрлись два бомжа – мужчина и женщина. Сотрудница магазина, собиравшая пустые пластмассовые корзинки, стала их гнать. Я вступился: «Куда ж вы их на мороз гоните?» (стоял январь). Она пробормотала что-то типа «поработали бы здесь сами, нанюхались бы...», но от них отстала и, собрав корзинки, ушла. Бомжи были явно довольны тем, что их оставили в покое, хотя бы на время. Когда я был уже у дверей, мужчина вдруг сказал мне:
– Я не привык проигрывать!
Откидная картонка
Я родился в 1951 году. Дворян в Ленинграде уже не было, но евреи еще оставались.
В классном журнале была откидная картонка, на которой обозначалась национальность учеников. У меня стояло «еврей».
Как заполнялась эта картонка, если сведений о национальности у родителей не запрашивали? Видимо, человек, делавший это, был опытен, и в моем случае решил, что фамилия все же с уклоном «туда». Эту картонку, как я понял, раньше меня изучили два мальчика из антисемитских семей – Песков и Новиков. Позже мама сказала, чтобы исправили на «русский». Во избежание…
Как же я был позже удивлен, когда один мальчик из другого класса, постарше, на общих обедах продленного дня демонстративно распевал еврейские песенки и кидался словечками типа «мишугене» и «азохн вей».
Гопники
Есть версия, что гопники появились не после 1917 года как жители Государственных общежитий пролетариата, а лет на 20 раньше, как подопечные Городского общества призора, учрежденного в конце 19 века и помещавшегося в здании нынешней гостиницы «Октябрьская», т.е. у Московского вокзала, на Лиговке. Там они и обитали, отсюда лиговские гопники и пошли. Есть замечательное фото Карла Буллы начала 20 века – хулиганы Петербурга. Типажи там еще те…
Замечательные писатели
Вспомнилась перестроечная передача на ленинградском ТВ (возможно, в популярном «Пятом колесе») – поэт В. Кривулин и прозаик М. Берг заходят в книжные магазины и спрашивают, есть ли в продаже их книги. Отрицательный ответ ожидаем, поскольку ничего и не издавалось. Зритель как бы должен ужаснуться – такие замечательные авторы, а их не печатают.
Прошли девяностые, нулевые, десятые, начались двадцатые... Издатели нового поколения публиковать замечательных писателей по-прежнему не кидаются. Как, впрочем, и других авторов «неподцензурной литературы». Передачу можно было бы повторить с тем же эффектом.
В коллекцию фамилий
Всмяткин.
Трамвайные арки
Повторяющийся сон: будто еду на трамвае через какие-то проходные дворы и арки…
И вдруг в сети обнаруживаются фотографии – оказывается, были когда-то в двадцатых годах ныне несуществующие арки для проезда трамваев с 1-ой Советской улицы сквозь гостиницу «Октябрьская» на Лиговский проспект. Электрического провода там, разумеется, не было, трамваи были паровые. Так что слова С. Кирсанова «Сон не жизнь. / (Снилось, и забыл)» из его стихотворения «Строки со скобками» не совсем сошлись…
Везде
В связи с поисками ближайшего городского туалета вспомнилась одна байка из старых времен.
Косыгин прибыл в Польшу с официальным визитом. Среди прочих была у него встреча с «творческой интеллигенцией». С высоким гостем на банкете посадили почетных людей, рядом сидел пожилой классик польской литературы Ярослав Ивашкевич. Его мы помним хотя бы по стихотворению «Февраль»: «сердце билось, сильно билось, и устало / всё шепчу я: мама, мама, что ж так мало...» Косыгин во время банкета наклонился к нему и спросил – мол, где тут можно по-маленькому? Ивашкевич встал, вытянулся и ответил: «Вам – везде!»
Чучело
Есть такая старая московская байка. В одной коммуналке проживал художник-пропойца. За стенкой у него жил (в отдельной квартире, по другой лестнице) сын профессора Збарского, бальзамировавшего Ленина. Когда художник впадал в запой, он долбал в стену и орал: «Сволочи вы! Твой батя из нашего Ильича чучелу сделал!»
Парафраз
Я ничего не имел бы против «поэзии будущего», если не заставляли бы нас слушать и читать ее в настоящем. (Парафраз записи П. А. Вяземского из «Старой записной книжки». Там о музыке.)
150 лет со дня рождения И. А. Бунина
«В 1945 году Бунин получил советское гражданство и приступил к решению практических вопросов для переезда в Москву. А помешал этому, по словам Веры Николаевны, нелепый случай, какой-то злой рок. Вскоре после войны в Париже побывал Константин Симонов... Направляясь к Симонову в консульство СССР, он (Иван Алексеевич) рассчитывал найти понимание, дружеское участие, а столкнулся с жестким, бездушным обращением. «На что вы истратили лучшие годы? На борьбу с нами?» – такими словами был встречен Бунин. Словно мальчишку отчитал нобелевского лауреата Симонов. Надо знать характер Ивана Алексеевича, рассказывала Вера Николаевна. Тут же на глазах Симонова он разорвал свой советский паспорт...»
(Из воспоминаний Б. Батраева. Этот человек во второй половине 50-х гг. занимался возвращением литературного архива писателя в СССР, всячески при этом обхаживая В.Н. Бунину. Состоял он на должности атташе по вопросам культуры при посольстве в Париже, однако это было, как водится, прикрытием. Был он сотрудником Первого управления НКГБ СССР, как тогда называлась внешняя разведка. О чем Вера Николаевна, естественно, не знала.)
Парады Красной армии
Рабоче-крестьянская Красная Армия (РККА) – единственная армия, которая ухитрилась поучаствовать в двух совместных победных парадах: 22 сентября 1939 г. в Бресте с войсками вермахта и 7 сентября 1945 г. в Берлине с войсками союзников.
«За победу над Германией»
Помер на днях (21 октября 2020 г.) небезызвестный священник Дмитрий Смирнов. Мне он запомнился не своими высказываниями, а тем, что носил на рясе среди прочих многочисленных наград медаль «За победу над Германией». Будучи при этом 1951 года рождения.
Был в Ленинграде такой поэт – Юрий Шестаков, утверждавший, что он «единственный в Ленинграде» ученик А. Тарковского. У него было стихотворение «У Прохоровки» о знаменитой танковой битве времен ВОВ. Юра гордился тем, что оно уже больше двух десятков раз перепечатано в различных изданиях, включая районки Курской области. Кроме того, он говорил, что его отец воевал под Прохоровкой, а тем самым, воевал как бы и он, и стоял вопрос – родиться ему или не родиться. Одна поэтесса, известная своей язвительностью, сказала мне как-то раз: интересно, в какой же части тела своего бати он находился?..
Сносная жизнь
Вспоминая своих умерших – мать, отца, бабушек, дедушек (точнее, одного дедушку, второго не знал, он умер в лагере в 1942 г.) – всё-таки, дожили они до более-менее сносной жизни. Ну, не платили одной бабушке пенсию (сгорели все документы при попадании авиабомбы в дом по Большой Московской, 13) – ничего, перебивалась шитьём на заказ. Ну, не дали маме медицинской кровати в ее последний год – так ведь приняли решение выделить, уже хорошо, а обещанного три года ждут. И т.д.
Как тут лишний раз не вспомнить слова Лермонтова, сказанные им в разговоре с Юрием Самариным: «Хуже всего не то, что известное количество людей терпеливо страдает, а то, что огромное количество страдает, не осознавая того».
Книга мертвых
Смерть в октябре 2020 г. двух петербургских писателей – Владимира Шпакова и Михаила Яснова подтолкнула к печальному занятию – подвергнуть «ревизии» адресно-телефонный справочник «Писатели Санкт-Петербурга». Оказалось – минус 16 за последнее время! Кого-то знал лучше, кого-то хуже. Пожалел, что кому-то не собрался написать о книгах, просто написать...
Среди последних – критик Анатолий Николаевич Пикач (1940–2014). Не общались с 90-х. Когда-то давал мне рекомендацию в союз писателей, написал предисловие к сборнику стихов «Интернат».
Талант Пикача как тонкого литературного критика признавали практически все, даже язвительный Виктор Топоров. С конца 90-х Толя совершенно отошел от литературной и какой-либо общественной деятельности. Возможно, почувствовал, что настали другие времена. Возможно, другое...
Жил он в известном писательском доме по Малой Посадской, 8 (там жили Д. Гранин, М. Дудин, Е.Шварц). Получил квартиру, которую до своей смерти в 1987 г. занимал Л. Пантелеев, один из соавторов знаменитой «Республики ШКИД».
Место бойкое – рядом метро «Горьковская», ларёчные ряды. Если Толе удавалось ускользнуть из-под опеки близких, он мог без денег пойти ночью к ларькам и, заложив паспорт, получить бутылку.
О его литературной эрудиции говорит такой факт. Когда он работал на самотёке в одном журнале, повадился некий «автор» присылать ему малоизвестные стихи классиков «второго ряда», выдавая их за свои. Провести Пикача ему не удалось ни разу. А Толя попросил его больше этого не делать. Мол, не надо со мной так…
В 90-х Толя по договоренности с одним издателем, нашим общим знакомым, составлял антологию одного стихотворения русских поэтов всех времен. Работа сложнейшая. Для ее выполнения издатель завез ему множество поэтических сборников, которых у Толи не было в домашней библиотеке. Антология так и не вышла, но, вероятно, где-то сохранились следы работы над ней. Кому как не ему было заниматься таким изданием.
Без лишнего хвастовства – я знаю, что в антологию было включено одно моё стихотворение. Толя считал, что оно должно непременно быть в любой обзорной антологии. Привожу его. Выбор Анатолия Пикача.
«Двухтомником Бонка…»
На 97 году жизни скончалась Н.А. Бонк. Сайт Литературного института пишет:
Сегодня, 21 ноября 2020 г., на 97-ом году жизни от нас ушла человек-легенда, автор знаменитой методики преподавания иностранных языков, выдающийся лингвист, профессор Литературного института Наталья Александровна Бонк (1924–2020).
А мне вспомнилось стихотворение Б. Рыжего:
По свидетельству М. Кудимовой, процесс изучения так полвека и назывался – Бонк, и склонялся как субъект мужского рода.
Живой Блок
Последняя из четырех круглых дат литературной осени 2020г. – после 150-летия Куприна и Бунина и 140-летия А. Белого – это 140-летие со дня рождения Блока.
Толпы народу, транспарант с лозунгом, марширующая солдатская колонна, увешанный людьми трамвай, словно тоже пробирающийся сквозь толпу… И – человек в фуражке, глядящий в объектив.
Эти кадры кинохроники, обнаруженные в Красногорском архиве в 1988 г. при подготовке фильма о Блоке для студии «Леннаучфильм», хочется пересматривать. Эксперты-криминалисты подтвердили, что неизвестный оператор выхватил из толпы не случайное лицо. Невероятно, но это – Александр Блок. Хроника датирована февралем – мартом 1917 г. «Музыка революции», надежды… Скоро наступит горькое разочарование: «Чего нельзя отнять у большевиков, это их исключительной способности вытравлять быт и уничтожать отдельных людей».
Май 2019 – ноябрь 2020
|
|
|