| ПОЭЗИЯ | Выпуск 93 |
|
* * * Всё вокруг ненастоящее как неверная строка, как на ниточках висящие в низком небе облака, как дороги в ливень склизкие, хоть об стенку бейся лбом, облака такие низкие в небе бледно-голубом, мир со всеми причиндалами за границами глазниц с облаками небывалыми распластавшимися ниц, ибо всем без исключения явным видится пока всё, что выше по течению. Всё, что ниже – облака * * * Все персонажи сна являются тобой, что для тебя огромная проблема, когда даёт невероятный сбой расшатанная нервная система. При выключенном свете после сна руками машешь, ёрзаешь ногами, но вскорости становится ясна вся химия, что властвует над нами. Вся физика и проч., и проч., и проч., покуда жизнь по дантовому мкаду тебя ведёт, и ты идти не прочь, куда тебе и надо и не надо. * * * сегодня я встретил гения он брёл по кривой дорожке гналися за ним знамения милиция и неотложка летели за ним проклятия и били напрасно молнии а он говорил – апатия и в этом была ирония я молча курил в стороночке он мне улыбнулся искренне и рухнуло небо с полочки и Млечный взметнулся искрами * * * Старушка вытрясает половик, мальчишка смотрит вдаль через тетрадку, пересекает улицу старик. В чём смысл жизни? – отгадай загадку. Куда старик всё лето неустанно уходит, спотыкаясь, день за днём. Конечно не агент он иностранный, но что-то есть таинственное в нём. Расслабленно глядит по сторонам, так Ахиллес поглядывал на Трою. На днях я перелистывал роман с повествованьем от лица героя. На корабле он прибыл из Европы в Америку, прозрачный как вода. Беднягу недолюбливают копы. Он видит тщетность честного труда. Герой не унывает, и тогда, устроившись работником театра, он едет в Оклахому. Вот так да! Какой здоровый залетел комар то. Он вызывает ужас у людей. Но я тебя не трону, карамора, лети во двор, нектар цветочный пей, на кухне накурившись Беломора. * * * Вчера закончился июль в горячих точках свистом пуль, в холодных – скрипом раскладушек и залпами парадных пушек. А чем закончился июнь? Так быстро пролетели будни. А воскресенья были? Тут не возможно вспомнить. Ну и плюнь. А был ли май? Не знаю точно. Апрель и март, за ними мрак. Сегодня август, кипяточно. Такого слова нет, дурак. * * * мне Аня подарила пепельницу а то я всё тушил окурки в кружке на ручку нажимаешь точно мельница она окурки убирает тут же который день я радуюсь что знает жена о том что мне по жизни нужно и лишь в шкафу забытая пустая тоскует обездоленная кружка ДОМОДЕДОВО-ЛЕПИК Я побывал в Париже виртуально, и это было супергениально. Я посетил известные места и натурально сбросился с моста. Меня спасла француженка одна красивая, довольно виртуозно подняв мой труп с коричневого дна холодной Сены, если несерьёзно. Она меня по улице Лепик, вмиг оживив французским поцелуем, ввела в свой дом, и я к нему привык как к Пушкину, что был непредсказуем. Проснулся утром после Шардоне, любовных игр, и крошку круассана смахнув с плеча, в распахнутом окне я весь Париж увидел без изъяна. Кривой Лепик брусчатый и пустой в рассветный час предстал передо мной похожий на московский переулок для пеших предназначенный прогулок. Записка говорила на столе под блюдом с фруктами француженки прекрасной: «Приду с работы за полночь… во мгле. Смотри Париж, читай Камю, будь классный». «О эти европейцы, – думал я, – беспечный взгляд, гуманные замашки. О эти Елисейские поля, растущие на них многоэтажки». Мне кажется, что шаг один ступлю и окажусь в Испании мгновенно. Какому-нибудь гранду-королю я наступлю на пятку непременно. Меня отправят сразу на костёр, отрубят голову, отравят страшным ядом. Но это лучше, если б на ковёр позвал директор клиники за МКАДом. Поставил пиво, дал мне закурить, направил свет в лицо как на допросе: «Что делал ты во Франции, юнит? Где свой мундир от Зайцева ты бросил?» А что сказать, француженка моя. Я умер и воскрес в аду повторно. Ем круассан. Камю потряс меня. Живу как принц. Толстею от попкорна. |
|
|
|