ПОЭЗИЯ | Выпуск 94 |
ДОЖДЬ В ПОНЕДЕЛЬНИК Очередной понедельник. Низкое небо и слякоть. Ну, слякоть, пожалуй, уж слишком, – пускай будет просто ноябрь. И пусть будет дождь за окном, так, на случай на всякий, и воображенья, бегущий вдоль строчки, корабль. В такую погоду читать бы Гомера, к примеру, да штопать носки или длинные письма писать, болтать об искусстве, и в непринуждённой манере какой-нибудь велосипед в соавторстве изобретать. Итак, понедельник. Ноябрьского дождика нитки там рвутся, где тонко, чтоб крайнюю выразить грусть. Мой дождь затихает. Не думайте! – в новой попытке наш скучный отличник доскажет свой текст наизусть. Ему б дошуршать до утра – неважно, что все тут продрогли – в согласье с небесным законом до утра дожить, в слепом упоенье лелеять куста иероглиф и через дорогу тень тополя переводить. Вы ждёте завязки. Редактор мой изнемогает, – «Кирилл и Мефодий, и дался же вам алфавит!» И курит редактор, и курит, и длинно вздыхает, и в небо глядит, а оно тебе – серый гранит. Так вот… а о чём мы? Ах, да, всё ещё понедельник, редактор хандрит, проклиная досужую буквь, и – повторяюсь – досада его беспредельна, а дождик опять поднимает упавшую было хоругвь. И всё ж он коснётся воображаемой лютни, пять струн драгоценных любовно приладив к окну: – Ну, что вы там, как вы там? Чем вы там заняты в будни? – Рассеянный гость, интересен ты мало кому! – Ах, я догадался! Вы – люди, ах, я догадался… я с неба упал, я бездельник… я так… музыкант… Как долго, как тупо у ваших домов я топтался и в окна швырял мне дарованный небом талант! Любите же свой понедельник! И тот, кто догадлив, тот понял уже – понедельника не переждать, но я буду петь вам, я должен излиться до капли, я должен добраться до сердца и доколдовать! * * * Вот Оперный театр. В нём жилы напряглись в неотразимых дам влюблённых кавалеров. Я часто здесь брожу и все беру на веру до встречи лобовой с тобой, земная жизнь. Неукротима речь крутой житейской правды, каменьями невзгод мои избиты дни. Артисты у зеркал в немыслимых нарядах смывают грим со щек, чтоб снова стать людьми. * * * Сколько судеб изломанных, как поглядишь окрест. Господи! Homo homini lupus и вправду est. Ненасытима игорная, бьющая в дых братва, ей нипочём истории алчные жернова. * * * Поди попробуй приручи, стреножь брыкливую лошадку, ни за какие калачи не призовёшь её к порядку. Не сыщешь для неё угла, не запряжёшь её в телегу, – земные скучные дела шальному неугодны бегу. * * * На отмели речной двухвёсельная лодка ждала рассвета. Тихая волна нашёптывала берегу слова о верности ему. И тот кто не спал в ту ночь и видел, как луна бесследно уходила с небосвода, был сам луной и музыкой воды, и трепетом чарующей природы. * * * Вхожу в ирпенский лес, где вековые сосны вплотную к тишине, как стражники стоят. На восходящем солнце горят лесные торсы, – художники природы, творят они, творят. Я душу напою для следующей жизни тобой, небесный свет, тобой, земная плоть. Свободно и легко, сегодня, завтра, присно любить, вдыхать, владеть позволил мне господь. * * * часы на руке часы на стене времени лепет часы на руке на башне часы вечность не дремлет * * * клавиатурой вперёд вынесли белый рояль белый рояль… белый рояль… белый рояль… * * * На реке на Лыбеди вечереет, на реке на Лыбеди закат жесток, на реке на Лыбеди печенеги, – стрелы – в колчаны, брагу – в горло, себя – в комок. На реке на Лыбеди, – ярость в ярость, на реке на Лыбеди, – в дым! – храбрость, на реке на Лыбеди все покамест, – завтра полягут, завтра полягут крест-накрест. – Что, печенег? – ноги вразброс? Жизнь прожил? Жёсткий достался тебе погост, жадное ложе. Иржи ТАУФЕР (1911–1986 гг.) Перевод с чешского ОБ УДИВИТЕЛЬНОМ РОДСТВЕ СЛОВ Чего не напридумает поэт! «Луну» в «полуночь» обратить сумеет, без солнца он бессонницей согрет, и озарён, и одурманен ею. «Река», конечно же, – от слова «речь», и течь реке без речи невозможно, и в руслах рек – русалок осторожных поэту всё же хочется сберечь. Он «злато» с лёгкостью поименует «злом», сольёт «железо» с «жезлом», вероятно, «угрозу» – не поспорите – с «грозой». Слова ему заменят хлеб и кров. Он в слове «мяч» увидел меч булатный. Поэт, дикарь, дитя, алхимик слов… Хлебников. |
|
|
|