| ПОЭЗИЯ | # 96 |
|
* * * Лене Д., выпускнице училища Вагановой Мы поедем на трамвае то целуясь, то зевая прямо в тот веселый год, где учились в институте, где не знали слова «путин», где всё утро дождь идет. Но маленько не доедем, завернем к бухим соседям и задержимся у них. Встанем от стола под вечер, выйдем городу навстречу, он теперь для нас двоих. Там Вагановка с балетом... А еще сосновым летом просыпается вода – озерцо лежит подковой, все обиды пустяковы, и не надо никуда... * * * Что наш городишко дождливый, От Штутгарта наискосок? – Тебя увезут на Мальдивы, Где пальмы и белый песок. А лучше бы – в сумрачный город, Где помнит технический вуз Окраин декабрьский хоррор, Любовей несбывшихся груз. Да там бы и жить Христа ради, Довольствуясь пищей простой. Ведь где же, как не в Ленинграде, Сойтись нам в аллее пустой?.. * * * По обочинам канала Желтые дома. Всё тебя мне было мало, Всё сходил с ума. Всё висел на телефоне, Пьяный дуралей. Мухам, дохнущим в плафоне, Было веселей. Вновь зачем сюда приехал – Сам я не пойму. Убедись теперь, калека, Всё ушло во тьму. * * * Я стал ненаблюдателен и скучен. Постылый город, кем ты населен? Зачем ты в горы плоские закручен, Похожие на Апшерон? Но на риторику не будет мне ответа. Кривится туча в небе голубом. Нас в Петербурге было три поэта, Теперь остались вы вдвоем... * * * Вместо воспоминаний – провал. Сколько лет бродил вокруг пруда пьяного! Какие-то стихи были, эпиграфы изымал У Ходасевича, у Георгия Иванова. На работу таскался, ходил в лабаз. Где только ни просыпался, батюшки-светы! Всякое случалось, но бог упас. Какие-то Гали крутились, Тани, Светы... Впрочем, есть что вспомнить. Дорога у монастыря В Печорах; башни крепостные, грозные. Жили там одно лето... Вот, занимается заря, Стадо уже прошло, жижа курится навозная... * * * Тебе еще пропишут ижицу, Еще поймешь, почем тут фунт... Две отвратительные рожицы По небу в облацех плывут. Забудем всё! Вставай на цыпочки, Себя до неба воздымай! И проскрипит Ремарк на скрыпочке: «Всё обновляет чудный май…» * * * Гордиться нечем. Вечер душен. Начавшись, искорёжен век. И к нашим судьбам равнодушен Пришедший к власти человек. И от кошмаров не очнуться, В которых воцарился Хам. И остается ужаснуться Своим теперешним стихам… КИНОХРОНИКИ 1917–1919 гг. Повезло тем, кто до революции не дожил. Меньше – тем, кто революцию пережил, в 30-х бытие подытожил, чемоданчик уложил. Новониколаевск, Обь, Алтай, Семипалатинск, Иртыш… Суетятся тени угодивших в этот рай – чехи, французы, китаец, латыш… ПРОГУЛКА С ЛИЗОЙ Как легкий бог, летит собака. Н. Заболоцкий Ты, Лиза, не летишь, конечно, Но взглядом ласковых маслин В меня вселяешь витамин, Да и фигуркой безупречна. Когда своей трехцветной шкуркой Блестишь, красивая собака, Я застываю, словно чурка, И лишь твержу: «Скорей покакай!» СОВРЕМЕННЫМ ПРОЗАИКАМ Всё плодите, плодите, и рука не отсохнет. Если б Бунин увидел, дал бы всем вам поджопник. Неподъёмные глыбы, мутотень на глазок... И Куприн бы вам выдал, и Набоков разок! * * * В обездвиженной округе Серый дождик льет. Все бессмысленны потуги, Осень настает. Никого уже не жалко. Вот и потерпи – Залезай под одеялко И спокойно спи. На балкон придет синица, Сунет клювик в створ. А бессонная зеница Видит пятый двор, Переулок в синих лужах, Буквы «Гастроном», Где, пожизненно контужен, Бродит местный гном. |
|
|
|