| ПОЭЗИЯ | # 99 |
|
* * * Они придут, чужие люди, И жить по-новому велят, – По частоте и амплитуде Не отличаясь от телят. Отнимут всё, что было мило, Пугнут угрозою извне, И ты окажешься, терпила, В говне... * * * Не называй родными именами Те вещи, что любили мы, Которые уже не с нами... Распался их привычный круг – Ушли, чужими стали вдруг. ПРЕДГРОЗОВОЕ Темнеет грозою долина, Сокрылся во тьме перевал... Исполни – хотя бы для сына – Всё то, что Ты наобещал. От бури в мерцающем свете Не спрятаться нам никуда. Но дай мне поверить, что эти Дела Твои – не навсегда! * * * Все умирали, умирали, и вот осталось их лишь двое – из тех, которые знавали семидесятилетнего изгоя в его беззлобном детстве – двоюродная сестра по линии матери, по линии отца – двоюродный брат. Обоим за восемьдесят. Время утрат. * * * Увы, «наследья» не останется, Как от маститых эмигрантов. На кафедрах не рвал я задницу, Стипендий не алкал и грантов, Не бронзовел на нудных сборищах Вершителей литературы, И, к счастью, избежал позорища, Не ставши «деятелем культуры». * * * Завотделом толстого журнала, поэтесса Юлия Мандрыч, патриоткою-ура внезапно стала, и один весьма почтенный хрыч, но пиит до боли неизвестный, ей прислал новейшие стихи, где изобличает повсеместно противороссийские грехи. День придет, и лучшие поэты – Вертухайцев, Усиков, Бидя, Говорун, Мордаунт, Пересветов – выйдут, не таясь, на площадя, и прочтут стихи, и мы восплачем, осознав, что заблуждались зря... Только так, мой друг, а не иначе, воссияет новая заря! * * * Что в том, что никто нас не любит, Что сырость и мрак за окном? – Ведь жизнь нас отнюдь не погубит Ни водкой, ни крепким вином. Иной в этом видит проблему, А не на бессмертие шанс. Лет тридцать муссирует тему Упорный прозаик Рекшанс. Но лишь посвященные знают: Иллюзия – наша сестра! И в облачный купол взлетают Не помня, что было вчера... * * * Как после многодневной пьянки, Очухавшись средь тяжких дней, Звучит «Прощание славянки» Над бедной родиной моей. Другие времена и лица, Автобусы, военкомат... Не верилось, что повторится – Вокзал, теплушки, крепкий мат. И, оказавшись под лавиной Огня, спроси себя хоть тут, – В степях далёкой Украины Как очутился ты, якут? |
|
|
|