| ЛАТИНСКИЙ КВАРТАЛ | # 99 |
|
* * * Не писатель, не издатель и не вор, я родился знаменитым на весь двор, безымянным, но с какой ни есть душой – двор был, правда, не такой уж и большой, появись лишь в нем и станешь знаменит, но зато над ним и впрямь зиял зенит – двор-колодец, даже вымолвить чудно, и казалось, что его надежно дно. ПРОГУЛКА Забаненных реестр прочтя до половины, Я очутился в сумрачном лесу, Навстречу Данте, Мандельштам, Вергилий Мне вышли, чтоб приветствовать собрата По участи, а также по перу: «Ну, хорошо хоть что еще забанил, – Сказал за всех Вергилий вдохновенный, – А то, бывает, хочется убить И наслаждаться смертью недостойных, Но не тревожься, баном их мученья Не ограничатся, ведь есть еще и ад, Айда за нами, сможешь убедиться». «О, нет, – ответил я, – не сомневаюсь Ни в чем, что вами сказано, и так». «Тогда вина сладчайшего из чаши, Красавиц пригласим», – воскликнул Данте. «И по домам, – прибавил Мандельштам. – Да, кстати, Межурицкий, где живете, Надеюсь, все же, что неподалеку, Куда от нас вы, вниз или наверх? А, впрочем, на вопрос не отвечайте, И без того я слишком много знал». Раскланявшись с компанией столь славной, Я очутился дома пред экраном И сразу часть забаненных разбанил, Но спросишь ты: «А почему не всех?». «Попробуй в ад сойти, тогда узнаешь». * * * Гораздо тоньше, чем игла, фактически без тела, она иконою была, но быть ей не хотела. Ей мало нравилось вранье – чем дальше, тем сильнее – но кто же спрашивал ее, и кто считался с нею. Кому нужны ее дела, хоть мирные, хоть битвы – она иконою была и шли к ней для молитвы. БЕЛАЯ КОСТЬ Не спешите, юнкера, перебьют вас до утра, но и вы, как на работе, тоже многих перебьёте, окаянных упырей – слесарей и токарей. РАЗГОВОР О ПОЭЗИИ 1 Прости, прекрасная принцесса, я не участник литпроцесса, как ни печален сей эксцесс – но что такое литпроцесс? Был путь мой короток иль долог, но по диплому я филолог, как далеко не все кругом – спроси о чем-нибудь другом. Я спотыкался у порога и упирался в стену лбом – а что поэт? Поэтов много, прими и сей куплет в альбом. 2 Я пишу тебе в альбом: «Истина в себе самом, и вообще спасибо, Кать, что мне есть куда писать». * * * Чем важнее годовщина, тем вернее бесовщина – это норма всех общин, что не портит годовщин. * * * Не скажу я, что Делёз трогает меня до слёз, что хотя бы иногда умиляет Деррида, не ведусь я на понты, к сожалению – а ты? * * * Всегда была вне рамок ГОСТа судьбы загадочная нить – убитым быть не так уж просто, но все же проще, чем убить. Возможно, волею сюжета, а, может быть, и на авось иным из нас и то, и это на белом свете удалось. ПЛАНКА Здравствуй, Лондон, а Дубай, к сожалению, goodbye – мне не удалось, увы, прыгнуть выше головы. СЛОВО О ПИСАТЕЛЬСКОМ МАСТЕРСТВЕ На Землю падал астероид, стелился утренний туман, «Сирокко – с ним шутить не стоит», – во сне подумал Томас Манн. От этих слов проснувшись сразу, чужд промедлений и длиннот, не бросил он на ветер фразу, но записал ее в блокнот. * * * Ресурсов всяческих излишки – весёлой жизни атрибут – пораньше трахайтесь, мальчишки, а то, неровен час, убъют. Война войдёт во все печенки, весьма в цене повысив блуд – почаще трахайтесь, девчонки, пока ещё мальчишки тут. * * * Как ни относись к земному раю, на бесспорно лучшей из планет смерти нет, но люди умирают, несмотря на то, что смерти нет. ПЕРВОКЛАССНИКУ Пиши неправильно, сынок, – так, чтоб людей сбивало с ног. |
|
|
|