– А как ты себя чувствуешь? – голос подруги заражал бодростью и оптимизмом.

– Только начинаю себя чувствовать, представляешь? Столько лет душа пыталась говорить со мной через тело, а я не слышала её голоса.

– Тогда я очень рада за тебя – ты на верном пути. А физически?

– Ну, я только начинаю идти, поэтому ещё не исцелилась окончательно… Но мне гораздо лучше. – Она поспешила закончить разговор, чтобы выйти из душной машины. Но едва отойдя, почувствовала головокружение и замедлила шаг. И вдруг увидела пожилого человека, фотографирующего на планшет дерево. Это было её любимое дерево, которое она снимала много раз весной, удивляясь, насколько оно похоже на страдающего от боли человека. Как ни странно, соседнее дерево с ровным стволом не привлекало её внимания и попадало в кадр только ради сравнения. Она с гордостью показывала фотографии окружающим, пока не услышала:

– А почему ты фотографируешь больные деревья? Разве ты любуешься больными людьми?

Тогда она не обратила внимания на фразу подруги, и только сейчас она всплыла, давая понять, что это дерево, так же, как и все другие, которые притягивали её внимание последнее время, были отражениями её души. Ты больна! – кричали они ей языком жестов. Но она оставалась глуха.

– Это дерево я фотографировала много раз, – бросила она фразу человеку, стоявшему с планшетом.

– Вот как? – доброжелательный тон его голоса тем не менее вовсе не говорил о желании остановить съемку и продолжить разговор.

Она прошла ещё несколько метров и поняла, что далеко уходить опасно: можно упасть в любую минуту. Посмотрела под ноги, чтобы убедиться в твердой опоре и почувствовала себя уверенней.

Я смотрю на дорогу, – повторяла она, чтобы зацепиться за слова и не упасть. А потом изменила фразу: когда я концентрируюсь на дороге, у меня меньше кружится голова. А потом изменила ещё: когда я иду своим Путем, у меня перестает кружиться голова!

Она так обрадовалась найденной фразе, что посчитала прогулку завершенной и повернула обратно.

– Так вы говорите, что фотографировали это дерево? – мужчина складывал планшет в рюкзак.

– Да, но не понимала, зачем. А сейчас понимаю: оно несло для меня персональное послание. Я фотографировала все высохшие и больные деревья, не понимая, что это моя душа больна. Вот, видите – следствие? – она смущенно указала на свой ошейник.

– Да, это дерево, несущее послания, – подхватил он, не заметив её жеста. – Его хотели срубить, но я заклеил метку клеем. Только вы никому не говорите. Вот, смотрите. Я нашел на земле и наклеил кору на метку.

– О, здорово! Огромная вам благодарность от этого дерева от людей, которым оно ещё может принести послания. Было бы обидно, если бы его срубили.

– Да, человечество больно и нуждается в посланиях... А вы видите это место, которое я заклеил? Это тоже послание. Посмотрите внимательно.

– Сейчас сфотографирую и посмотрю на снимок дома. А как вы его заклеили?

– Обыкновенным клеем для дерева. Видите? Я надеюсь, они не заметят...

– Похоже на слезы…

– А потом я залез наверх…

– Как же вам это удалось?

– Просто карабкался! Голыми ногами и руками.

Она вспомнила, как сама не так давно забралась на ветку плакучей ивы – правда, та была более доступна – и с каким удовольствием сидела там, не желая опускаться на землю. А потом смеялась, рассказывая друзьям:

– Представляете, это же надо было провести в университете восемь лет и всю жизнь сгибаться над письменным столом, чтобы в конце концов понять, что быть обезьяной на ветке – не так уж плохо.

– Ну, какая же ты обезьяна! Ты, скорее, дриада, – отвечали самые продвинутые.

Она посмотрела на ноги мужчины. Он носил сандалии без носков. Наверное, чтобы карабкаться в любую подходящую минуту.

– Невероятно! – наконец отреагировала она на его реплику.

– Сейчас найду видео…

– Да я вам верю. Вопрос в том, для чего вы это сделали: для дерева или для себя?

– Я вскарабкался, чтобы просто взглянуть сверху на то, что происходит внизу… Поскольку в повседневной жизни я растворен в прошлом настоящем и будущем…

– В каком смысле – растворён?

– Я хочу сказать, что нет прошлого, настоящего и будущего, а есть…

– Одновременность?

– Да! И чтобы увидеть эту линейность человеческого мышления, нужно подняться над ним, обрести измерение.

– А разве невозможно его обрести, приставив лестницу и не рискуя своей жизнью?

– Нет. Поскольку чтобы трансцендировать, нужно усилие. Я вам скажу больше: когда я оказался там, я понял, что смогу в будущем перелезть с одной ветки на другую на соседнем дереве…

– А не проще перейти от одного дерева к другому, тем самым сократив путь?

– Конечно проще. Это то, что делает всё человечество. Но это кратчайший путь. В нем нет отстранения и измерения, которое появляется, когда человек преодолевает, поднимаясь над плоской картиной, а потом преодолевает ещё и ещё… Человечество слишком привыкло жить в комфорте. В замках, огороженных глубокими рвами. Со всеми предоставленными удобствами…

– Простите, я вынуждена вас оставить. Вы мне уже подарили столько посланий, что мне нужно их срочно переварить.

– Конечно! – он совсем не выглядел обиженным. – И не забудьте про послание на стволе!

– Не забуду. Но для меня оно может быть отличным от вашего.

– Конечно. Все люди разные.

Она повернула к машине. Теперь прогулка была действительно исчерпана. Она с благодарностью думала о тех, кто спас её этим летом и вспоминала другое дерево, которое фотографировала десятки раз, перед тем, как однажды прийти к нему, но увидеть срубленный ствол, из которого уже прорастала новая жизнь. Её оставили жить в этом теле на этой земле, а её больное дерево постепенно выпрямляло спину и покрывалось зелеными листьями. Она, конечно, знала, что и это дерево когда-либо всё равно снесут, и что мужчине удалось продлить ему жизнь только на короткое время. Но уходя от образа всё дальше, повторяла: я – уже не это больное дерево, я разогну свой позвоночник, научусь опираться на себя, свою силу, напитывать себя соками земли и тянуться к небу, насыщаясь дождями и ветрами, радоваться жизни. И я не дерево рядом. Мне не нужно выбирать между ними. Просто подняться и посмотреть сверху вниз, объединяя ровное и кривое, здоровое и больное.

Она шла по тропинке, и ей казалось, что головокружение уменьшилось. Дома, посмотрев на фотографию, на которой были запечатлен заклеенный участок ствола, она ничего не обнаружила. Больные деревья больше не несли ей посланий.