ПРОЗА # 100




Александр СПРЕНЦИС
/ Киев /

Из книги

«Записки мистера Снека»



О Чехове, Ильфе...


В «Записных книжках» Чехова записи рецептов и сугубо медицинские указания придают своеобразную окраску всему корпусу «Записных книжек».

Так же как и у Ильфа таблицы выдержек фотоаппарата и номера телефонов: это как антураж, абрис всего материала.

Техническая и просто прикладная информация сами по себе малоинтересны, но в контексте художественного произведения они «работают» на текст и придают ему особую окраску, особый шарм.

Эффект усиливается подачей текста сплошь, целиком, без выделений из общего текстового потока.

Эта особенность делает текст домашним, одомашнивает его, становиться ближе к Читателю. Читатель с текстом – на короткой ноге (в хорошем смысле).



* * *


В нашей стране, чтоб избежать несправедливости, нужно умереть. Или уехать. Что, впрочем, одно и то же!..



* * *


Боцман по фамилии Лоцман и наоборот.



* * *


Поэт. Очень хороший. Бабник и алкоголик. Стихи пишет об одиночестве. Но… не сильно верится.

Для осознания своего одиночества нужно хотя бы полугодичное отсутствие в крови алкоголя…



* * *


На Страшном суде меня может заинтересовать лишь одна деталь: будут ли присутствующим подавать кофе.



* * *


По гороскопу я – рыба. Люблю потрепаться. Значит я – трепанг.



Таблица


Азбука Морзе

Шрифт Брайля

Таблица Менделеева

Болезнь Альцгеймера

Лошадь Пржевальского

Скрижали Моисея

Маска Тутанхамона

Шапка Мономаха

Кольцо Нибелунгов

Чаша Грааля

Песни вагантов

Сын полка

Кепка Ильича



* * *



Почтовый ящик Пандоры.



* * *


Текст должен обжигать. Как у А.Платонова.



* * *


Жизнь моя теперь, как черствый хлеб – не угрызешь!



* * *


Безумные тени осени мечутся за окном…

Вечер холодной осени…



* * *


Кто я? Да так: инструктор по музыке.



* * *


Осиротевший скворечник.



* * *


Столкнулся с самим собой и получил тяжелые увечья!



* * *


Супермаркет.

Востроносая старушка вынюхивает цены…



* * *


Я женщин обожаю. Но вида не подаю!



* * *


– Кто герой?

– Я герой.

– А что же вы молчите? Мы тут с ног сбились, вас ищем!..



* * *


И всё у нас какое-то пошарпанное – и люди и вещи… И горизонт никудышный и никуда не зовет…



* * *


Завтра – это сегодня как вчера.

А послезавтра – это завтра как сегодня.



* * *


Всё плохо. Даже когда светит солнце. Нет, солнце это хорошо и радостно, но… как-то отдельно.



* * *


Страна Вечного Понедельника: и во вторник – понедельник, и в среду – понедельник. И в четверг, и в пятницу, и в субботу… И даже в воскресенье…



* * *


Пол-литра нирваны.

Сто грамм самадхи.



* * *


Кому мил сердцу Тадж-махал, а кому дорог пункт приема стеклотары…



* * *


Конфеты с летальным исходом.



* * *


– Поклянись!

– На Библии?

– Да на чем угодно! Хоть на «Вкусной и здоровой пище»!..



* * *


Страна может умереть, но при этом никто этого может не заметить. Больной умер, не подозревая об этом.



* * *


Барышня от зависти пожелтела.



* * *


Пошел делать копии своих стихов. Заплатил 36 гривен, потом зашел в магазинчик и купил молочные сосиски. Заплатил тоже 36 гривен. Это как понимать? Совпадение? Судьба? Насмешка жизни?



* * *


Мераб Мамардашвили сказал, что повесть Юрия Олеши «Зависть» это донос на русского интеллигента. А что не донос? Любое острое и меткое слово возможно прописать по графе «донос». И весь реализм – тоже.



* * *


Прелестный дизайн туалетной бумаги!



* * *


Я как скворец – тащу всё в свой «литературный скворечник», где всё перемешано… Листочки, обрывки, записочки…

Скворечник – хороший образ. Легкий и непринужденный… Летящий!..



* * *


Весна. Цветет сама по себе. Без нас. А мы попрятались и скукожились. Люди – выдохлись на противостоянии и теперь просто выживают. Им теперь до фени социальные катаклизмы. Религия ушла на второй план, и по сути ничего существенно не решает – одни словеса. Когда речь идет о выживании, культура почти перестает быть актуальной и нужной. Просто не до нее. Религиозные праздники тоже увяли – от них социальный эффект почти нулевой. Флаги, что называется, выцвели…



* * *


Нюра и Валя

Любят Нерваля.


* * *


Я активно отдыхаю и беспробудно тружусь.



* * *


В шуме дождя больше смысла, чем в проповеди с амвона…



* * *


Издать указ о запрете курения и питья. С дамским полом – пока повременить.



* * *


Жестоковыйные времена.



* * *


Её сермяжные руки.



* * *


Верующих – уважаю.

А неверующих – еще больше!



* * *


Так же как и все. Как и всегда. С тем же исходом.

Аминь!



* * *


Больной N.: капризный, но тихий.



* * *


Мужчиноженщина.



* * *


Правильные ли мы задаем вопросы об окружающем нас мире?



* * *


Вдова в белом брючном костюме.



* * *


– Скажите, как пройти на кладбище?

– А вам зачем?



* * *


Две уборщицы из супермаркета. Говорят о… реинкарнации! Я чуть не уронил кефир!

Подошел и осторожно осведомился на счет обсуждаемого предмета.

Одна из них вежливо спросила: «А что вы об этом думаете?»



* * *


На руинах собственного тела.



Объявление


«Вышиваю денежные знаки».



* * *


…И Чоран, вечно проклинающий свою жизнь…



* * *


…расслабиться, отдохнуть… прогуляться по кладбищу…



* * *


Паспорт (мой, твой, её…).

Это не документ. Это приговор.



* * *


От венецианского зеркала до рентгеновского снимка.



* * *


Она смотрела не него с такой любовью, что было ясно: её будущее – в его деньгах.



* * *


По сравнению с Окуневской культурой (граффити, лет эдак 20 тысяч тому назад) авангард ХХ века кажется детским садом…



* * *


Бесполезный мужчина.



* * *


Предлагаю слова «деликатный», «утонченный», «застенчивый», «нерешительный», «заботливый» из словарей убрать.

Совсем убрать! Нафиг они нужны? Только засоряют словари! Выбросить нах*р!



* * *


Никому не нужные старики и старухи…



* * *


Искусство злоупотребления.



* * *


Высказывание Сен-Жон Перса, не требующее комментария: «Много ли значит литературный успех между рождением и могилой?».



* * *


Осень. Сыро и противно. И невесело. И на душе хреново. Хреново снова! Жизни нашей хреновая основа!



* * *


Постоянное ощущение сиротства.

Ведь всё вокруг держится на нитке иллюзии, на рыбьем меху. Ободраное, обшарпанное, серо-буро-малиновое…



* * *


Любовница: статус любовницы не прочен и юридически не оформлен – он вне закона.

А у жены – печать в паспорте и это серьёзно!

Любовница – это как шляпа на вешалке – захотел, надел, захотел, снял!

А жена – это винт, который «ввинтили» в голову мужика и закрепили шайбочкой в загсе!

Ты наколот на булавку закона и соскочить с неё уже нелегко!

Возможны потери. А также ушибы и падения.

Любовница почти всегда недовольна своим статусом, так как он – призрачен. Она ничья, даже если она чья-то. А некрасивая жена (само собой!) уже владелица собственного имущества т. е. мужа, и у неё есть на него бумажка из загса. «Чей Вася? Мой! Он мой муж, а ты кто, лахудра пришлая?»

Т. е. муж – это серьёзно. Жена тоже серьёзно. Это статусные понятия. А любовница или любовник – это как ветер или радуга в небе: сейчас есть, а спустя час – уже нет!

Поэтому (чаще всего!) от жён или мужей не уходят. А если уходят, то не к любовнице (любовнику), а к следующей жене, следующему мужу.



* * *


«Меняю эмпатию на денежные знаки».



* * *


А ведь придёт время, когда некому и некого будет хоронить!

Единственная надежда, что всё исчезнет одномоментно!..



* * *


От барышни пахло рыбой, и вся поэзия куда-то улетучилась!



* * *


В старости есть своя прелесть – страсти уже меньше одолевают тебя, не сбивают с толку, и ты уже меньше зависишь от них!

…И когда ты любуешься золотом осени, проходящая красивая женщина уже меньше отвлекает тебя: впечатлила, но не больше… Твоё сознание и ум продолжают пребывать в созерцательно-возвышенном настроении, состоянии…

Жизнь как бы подсушивает тебя, убирает лишнее, делает всё вокруг более прозрачным и даже невесомым… проступает основа твоей жизни, её суть, – ты в точке, которая на краю жизни и смерти, в полосе перехода от бытия к небытию… это как открыть дверь и закрыть.

Остатки страстей продолжают обуревать твою душу, а как же без этого? Всё что полагается – всё остаётся! И боль, и отчаяние. Но порывов и любовей все меньше, а страданий и боли – всё больше и это есть непреложный закон бытия!..



* * *


Когда мне говорят: «Бог есть!»,

я возражаю: «А как же Бах?».

Когда говорят: «Бога нет!»,

я возражаю: «А как же Бах?».



* * *


Дама: «Я вас нихт ферштеен!»

Он: «Нихт что?»



* * *


Раньше дарил ей стихи, цветы, короче, весь мир, а теперь – чулки, посуду, нитки...



* * *


Прожженный лирик.



* * *


Книги цветут закладками...



* * *


Шариковы, Подшибниковы...



* * *


Диагноз зашкаливал.



* * *


И тут выходит к нам гений в трусах…



* * *


Очередь к врачу вымерла естественным путем.



* * *


Храбрый был человек – ходил на тещу с голыми руками!



* * *


Трудно думать о возвышенном, когда по столу бегают тараканы!



* * *


Поднатужиться – и не сделать!



* * *


Грациозно штопал носки.



* * *


Даже грустные мысли должны идти стройными рядами!



* * *


И тут появляюсь я, злой и некрасивый!



* * *


Осиротевшая телефонная книга.



* * *


Веселый запах свежих огурцов.



* * *


Не женщина, а Тунгусский метеорит!



* * *


Лирические спазмы.



* * *


Малюта Сократов.



* * *


Руины моего либидо.



* * *


Приятно под звуки классической музыки пересчитывать купюры!



* * *


Страна вся в праздниках, как нищий в лохмотьях.



* * *


Метастазы любви.



* * *


У ясновидящей проблемы со зрением. «Доктор! Я вижу только первые три строчки!»



* * *


Подвижный как ртуть. И такой же ядовитый.



* * *


У бабника не окоём, а окоёб.



* * *


Некоторые женщины воспринимают общественный транспорт как личное оскорбление.



* * *


Стоит такая жара, что если мне скажут: через час тебя расстреляют – я и бровью не поведу…



* * *


В саван? Нет, не надо. Лучше заверните меня в какой-нибудь персидский ковер. Можно в дешевый.




Повернутися / Назад
Содержание / Зміст
Далі / Дальше