ПРОЗА | # 100 |
О Чехове, Ильфе...
В «Записных книжках» Чехова записи рецептов и сугубо медицинские указания придают своеобразную окраску всему корпусу «Записных книжек».
Так же как и у Ильфа таблицы выдержек фотоаппарата и номера телефонов: это как антураж, абрис всего материала.
Техническая и просто прикладная информация сами по себе малоинтересны, но в контексте художественного произведения они «работают» на текст и придают ему особую окраску, особый шарм.
Эффект усиливается подачей текста сплошь, целиком, без выделений из общего текстового потока.
Эта особенность делает текст домашним, одомашнивает его, становиться ближе к Читателю. Читатель с текстом – на короткой ноге (в хорошем смысле).
* * *
В нашей стране, чтоб избежать несправедливости, нужно умереть. Или уехать. Что, впрочем, одно и то же!..
* * *
Боцман по фамилии Лоцман и наоборот.
* * *
Поэт. Очень хороший. Бабник и алкоголик. Стихи пишет об одиночестве. Но… не сильно верится.
Для осознания своего одиночества нужно хотя бы полугодичное отсутствие в крови алкоголя…
* * *
На Страшном суде меня может заинтересовать лишь одна деталь: будут ли присутствующим подавать кофе.
* * *
По гороскопу я – рыба. Люблю потрепаться. Значит я – трепанг.
Таблица
Азбука Морзе
Шрифт Брайля
Таблица Менделеева
Болезнь Альцгеймера
Лошадь Пржевальского
Скрижали Моисея
Маска Тутанхамона
Шапка Мономаха
Кольцо Нибелунгов
Чаша Грааля
Песни вагантов
Сын полка
Кепка Ильича
* * *
Почтовый ящик Пандоры.
* * *
Текст должен обжигать. Как у А.Платонова.
* * *
Жизнь моя теперь, как черствый хлеб – не угрызешь!
* * *
Безумные тени осени мечутся за окном…
Вечер холодной осени…
* * *
Кто я? Да так: инструктор по музыке.
* * *
Осиротевший скворечник.
* * *
Столкнулся с самим собой и получил тяжелые увечья!
* * *
Супермаркет.
Востроносая старушка вынюхивает цены…
* * *
Я женщин обожаю. Но вида не подаю!
* * *
– Кто герой?
– Я герой.
– А что же вы молчите? Мы тут с ног сбились, вас ищем!..
* * *
И всё у нас какое-то пошарпанное – и люди и вещи… И горизонт никудышный и никуда не зовет…
* * *
Завтра – это сегодня как вчера.
А послезавтра – это завтра как сегодня.
* * *
Всё плохо. Даже когда светит солнце. Нет, солнце это хорошо и радостно, но… как-то отдельно.
* * *
Страна Вечного Понедельника: и во вторник – понедельник, и в среду – понедельник. И в четверг, и в пятницу, и в субботу… И даже в воскресенье…
* * *
Пол-литра нирваны.
Сто грамм самадхи.
* * *
Кому мил сердцу Тадж-махал, а кому дорог пункт приема стеклотары…
* * *
Конфеты с летальным исходом.
* * *
– Поклянись!
– На Библии?
– Да на чем угодно! Хоть на «Вкусной и здоровой пище»!..
* * *
Страна может умереть, но при этом никто этого может не заметить. Больной умер, не подозревая об этом.
* * *
Барышня от зависти пожелтела.
* * *
Пошел делать копии своих стихов. Заплатил 36 гривен, потом зашел в магазинчик и купил молочные сосиски. Заплатил тоже 36 гривен. Это как понимать? Совпадение? Судьба? Насмешка жизни?
* * *
Мераб Мамардашвили сказал, что повесть Юрия Олеши «Зависть» это донос на русского интеллигента. А что не донос? Любое острое и меткое слово возможно прописать по графе «донос». И весь реализм – тоже.
* * *
Прелестный дизайн туалетной бумаги!
* * *
Я как скворец – тащу всё в свой «литературный скворечник», где всё перемешано… Листочки, обрывки, записочки…
Скворечник – хороший образ. Легкий и непринужденный… Летящий!..
* * *
Весна. Цветет сама по себе. Без нас. А мы попрятались и скукожились. Люди – выдохлись на противостоянии и теперь просто выживают. Им теперь до фени социальные катаклизмы. Религия ушла на второй план, и по сути ничего существенно не решает – одни словеса. Когда речь идет о выживании, культура почти перестает быть актуальной и нужной. Просто не до нее. Религиозные праздники тоже увяли – от них социальный эффект почти нулевой. Флаги, что называется, выцвели…
* * *
Нюра и Валя
Любят Нерваля.
* * *
Я активно отдыхаю и беспробудно тружусь.
* * *
В шуме дождя больше смысла, чем в проповеди с амвона…
* * *
Издать указ о запрете курения и питья. С дамским полом – пока повременить.
* * *
Жестоковыйные времена.
* * *
Её сермяжные руки.
* * *
Верующих – уважаю.
А неверующих – еще больше!
* * *
Так же как и все. Как и всегда. С тем же исходом.
Аминь!
* * *
Больной N.: капризный, но тихий.
* * *
Мужчиноженщина.
* * *
Правильные ли мы задаем вопросы об окружающем нас мире?
* * *
Вдова в белом брючном костюме.
* * *
– Скажите, как пройти на кладбище?
– А вам зачем?
* * *
Две уборщицы из супермаркета. Говорят о… реинкарнации! Я чуть не уронил кефир!
Подошел и осторожно осведомился на счет обсуждаемого предмета.
Одна из них вежливо спросила: «А что вы об этом думаете?»
* * *
На руинах собственного тела.
Объявление
«Вышиваю денежные знаки».
* * *
…И Чоран, вечно проклинающий свою жизнь…
* * *
…расслабиться, отдохнуть… прогуляться по кладбищу…
* * *
Паспорт (мой, твой, её…).
Это не документ. Это приговор.
* * *
От венецианского зеркала до рентгеновского снимка.
* * *
Она смотрела не него с такой любовью, что было ясно: её будущее – в его деньгах.
* * *
По сравнению с Окуневской культурой (граффити, лет эдак 20 тысяч тому назад) авангард ХХ века кажется детским садом…
* * *
Бесполезный мужчина.
* * *
Предлагаю слова «деликатный», «утонченный», «застенчивый», «нерешительный», «заботливый» из словарей убрать.
Совсем убрать! Нафиг они нужны? Только засоряют словари! Выбросить нах*р!
* * *
Никому не нужные старики и старухи…
* * *
Искусство злоупотребления.
* * *
Высказывание Сен-Жон Перса, не требующее комментария: «Много ли значит литературный успех между рождением и могилой?».
* * *
Осень. Сыро и противно. И невесело. И на душе хреново. Хреново снова! Жизни нашей хреновая основа!
* * *
Постоянное ощущение сиротства.
Ведь всё вокруг держится на нитке иллюзии, на рыбьем меху. Ободраное, обшарпанное, серо-буро-малиновое…
* * *
Любовница: статус любовницы не прочен и юридически не оформлен – он вне закона.
А у жены – печать в паспорте и это серьёзно!
Любовница – это как шляпа на вешалке – захотел, надел, захотел, снял!
А жена – это винт, который «ввинтили» в голову мужика и закрепили шайбочкой в загсе!
Ты наколот на булавку закона и соскочить с неё уже нелегко!
Возможны потери. А также ушибы и падения.
Любовница почти всегда недовольна своим статусом, так как он – призрачен. Она ничья, даже если она чья-то. А некрасивая жена (само собой!) уже владелица собственного имущества т. е. мужа, и у неё есть на него бумажка из загса. «Чей Вася? Мой! Он мой муж, а ты кто, лахудра пришлая?»
Т. е. муж – это серьёзно. Жена тоже серьёзно. Это статусные понятия. А любовница или любовник – это как ветер или радуга в небе: сейчас есть, а спустя час – уже нет!
Поэтому (чаще всего!) от жён или мужей не уходят. А если уходят, то не к любовнице (любовнику), а к следующей жене, следующему мужу.
* * *
«Меняю эмпатию на денежные знаки».
* * *
А ведь придёт время, когда некому и некого будет хоронить!
Единственная надежда, что всё исчезнет одномоментно!..
* * *
От барышни пахло рыбой, и вся поэзия куда-то улетучилась!
* * *
В старости есть своя прелесть – страсти уже меньше одолевают тебя, не сбивают с толку, и ты уже меньше зависишь от них!
…И когда ты любуешься золотом осени, проходящая красивая женщина уже меньше отвлекает тебя: впечатлила, но не больше… Твоё сознание и ум продолжают пребывать в созерцательно-возвышенном настроении, состоянии…
Жизнь как бы подсушивает тебя, убирает лишнее, делает всё вокруг более прозрачным и даже невесомым… проступает основа твоей жизни, её суть, – ты в точке, которая на краю жизни и смерти, в полосе перехода от бытия к небытию… это как открыть дверь и закрыть.
Остатки страстей продолжают обуревать твою душу, а как же без этого? Всё что полагается – всё остаётся! И боль, и отчаяние. Но порывов и любовей все меньше, а страданий и боли – всё больше и это есть непреложный закон бытия!..
* * *
Когда мне говорят: «Бог есть!»,
я возражаю: «А как же Бах?».
Когда говорят: «Бога нет!»,
я возражаю: «А как же Бах?».
* * *
Дама: «Я вас нихт ферштеен!»
Он: «Нихт что?»
* * *
Раньше дарил ей стихи, цветы, короче, весь мир, а теперь – чулки, посуду, нитки...
* * *
Прожженный лирик.
* * *
Книги цветут закладками...
* * *
Шариковы, Подшибниковы...
* * *
Диагноз зашкаливал.
* * *
И тут выходит к нам гений в трусах…
* * *
Очередь к врачу вымерла естественным путем.
* * *
Храбрый был человек – ходил на тещу с голыми руками!
* * *
Трудно думать о возвышенном, когда по столу бегают тараканы!
* * *
Поднатужиться – и не сделать!
* * *
Грациозно штопал носки.
* * *
Даже грустные мысли должны идти стройными рядами!
* * *
И тут появляюсь я, злой и некрасивый!
* * *
Осиротевшая телефонная книга.
* * *
Веселый запах свежих огурцов.
* * *
Не женщина, а Тунгусский метеорит!
* * *
Лирические спазмы.
* * *
Малюта Сократов.
* * *
Руины моего либидо.
* * *
Приятно под звуки классической музыки пересчитывать купюры!
* * *
Страна вся в праздниках, как нищий в лохмотьях.
* * *
Метастазы любви.
* * *
У ясновидящей проблемы со зрением. «Доктор! Я вижу только первые три строчки!»
* * *
Подвижный как ртуть. И такой же ядовитый.
* * *
У бабника не окоём, а окоёб.
* * *
Некоторые женщины воспринимают общественный транспорт как личное оскорбление.
* * *
Стоит такая жара, что если мне скажут: через час тебя расстреляют – я и бровью не поведу…
* * *
В саван? Нет, не надо. Лучше заверните меня в какой-нибудь персидский ковер. Можно в дешевый.
|
|
|